Хиллари Родэм Клинтон - Тяжелые времена

Я уже решила, что соглашусь на его просьбу о помощи, однако наряду с этим мне было необходимо затронуть некоторые неприятные моменты, проявившиеся в течение последнего года. Ни один из нас не мог похвастаться полным контролем над ситуацией в ходе наших предвыборных кампаний, над всем тем, что мы делали или произносили, не говоря уже о действиях наших ярых сторонников или политической прессы, включая множество блогеров. Ремарки обеих сторон, нередко и мои, зачастую были вырваны из контекста, однако особенно болезненным для меня явилось нелепое обвинение Билла в расизме. Барак дал понять, что ни он, ни его команда не относятся к этому обвинению всерьез. Что касается сексизма, который проявился в ходе кампании, то я знала, что он возник из культурных и психологических представлений о роли женщины в обществе, но от этого понимания ни мне, ни моим сторонникам не становилось легче. В ответ Барак рассказал трогательную историю о борьбе своей бабушки в мире бизнеса, о своей гордости за Мишель, Малию и Сашу и о том, как остро он чувствовал, что они заслуживают полных и равных прав в нашем обществе.

Искренность нашего разговора ободряла и укрепила мою решимость поддержать его. Хотя я бы, безусловно, предпочла сама попросить его поддержки, а не наоборот, я осознавала, что его успех теперь являлся гарантией обеспечения тех ценностей и прогрессивного политического курса, борьбе за которые я посвятила последние два года – и всю свою жизнь.

Когда он поинтересовался, что ему требуется сделать, чтобы убедить моих сторонников присоединиться к его кампании, я ответила, что нужно дать им время, однако реальные усилия, направленные на то, чтобы они почувствовали радушие и благожелательность, смогут убедить подавляющее большинство из них изменить свое мнение. Если уж на то пошло, то теперь он становился нашим лидером. И если я смогу сделать все, что от меня зависит, чтобы отказаться от стремления нанести ему поражение и вместо этого помочь ему стать президентом, то смогут и они. В конечном итоге именно так все и произошло.

Спустя полутора часа, высказав друг другу все, что мы хотели сказать, мы перешли к обсуждению того, как нам действовать дальше. Поздно вечером Барак по электронной почте предложил совместное заявление, которое должна будет обнародовать его команда. В нем подтверждался факт нашей встречи и наше «конструктивное обсуждение» того, что нам «следует сделать, чтобы добиться успеха в ноябре». Он также попросил номер телефона Билла, чтобы он мог позвонить ему и переговорить с ним.

На следующий день, 6 июня, мы с Биллом устроили во дворе нашего дома в Вашингтоне прием для моего предвыборного штаба. Это был весьма жаркий день. Мы все старались держать себя в руках, вспоминая невероятные события и детали предвыборной кампании. Я испытывала воодушевление и умиротворение, находясь среди своей сплоченной команды, которая с таким напряжением сил боролась ради меня. Были друзья, которые работали с нами начиная еще со времен Арканзаса. Для многих молодых людей это был первый опыт участия в предвыборной гонке. Я не хотела, чтобы они были обескуражены нашим поражением и отказались от участия в избирательных мероприятиях и общественной деятельности, поэтому я сказала им, что нам следует гордиться нашими усилиями и продолжать работать ради того дела и тех кандидатов, в которых мы верим. Я понимала, что должна служить личным примером и что моя беседа с Бараком у камелька накануне вечером была только началом. Должно было пройти некоторое время, чтобы многие из моих людей приняли то, что случилось, и я знала, что они будут равняться на меня. Поэтому прямо тогда я дала понять, что на 100 процентов окажу поддержку Бараку Обаме.

Несмотря ни на что, люди отдыхали и хорошо проводили время. Моя близкая подруга Стефани Таббс Джонс, бесстрашный афроамериканский конгрессмен от штата Огайо, которая, несмотря на сильное давление, на протяжении праймериз оставалась на моей стороне, болтала ногами в бассейне и рассказывала разные смешные истории. Через два месяца она внезапно скончается от аневризмы сосудов головного мозга, и это станет тяжелой потерей для ее семьи, для избирателей и для меня и моей семьи. Однако, по крайней мере, в этот день мы еще были сестрами по оружию и с нетерпением ожидали впереди лучших дней.

Я подтвердила время и место своего последнего выступления в ходе предвыборной кампании на следующий день и приступила к работе над своей речью. Этот процесс шел сложно. Мне следовало поблагодарить своих сторонников, отметить историческое значение моей кампании, поскольку ее впервые вела женщина, стремившаяся победить на предварительных выборах и поддержать Барака таким образом, чтобы помочь ему на всеобщих выборах. Этого было слишком много для одного выступления, и у меня не было времени, чтобы выверять мельчайшие детали. Я вспомнила историю ожесточенной борьбы на предварительных выборах накануне партийного съезда для выдвижения кандидатов на пост президента страны, особенно историю с Тедом Кеннеди, который в 1980 году проиграл президенту Картеру, и поняла, что не допущу повторения этого. Такая ситуация не пойдет на пользу ни партии, ни стране, поэтому мне следует действовать энергично, чтобы публично поддержать Барака и присоединиться к его избирательной кампании.

Мне хотелось найти золотую середину между уважением к избирателям, поддержавшим меня, и будущими перспективами. Я и сама, советуясь по телефону со своими спичрайтерами и помощниками, старалась найти правильные слова, верный тон. Джим Кеннеди, мой старый друг, у которого было удивительное чутье на выразительный слог, проснулся среди ночи с мыслью о том, что 18 миллионов человек, которые проголосовали за меня, по существу, решительно выступили против принципа «стеклянного потолка» [6] «Стеклянный потолок» – система взглядов в обществе, согласно которой женщины не должны занимать руководящие посты. и тем самым нанесли по нему серьезный удар. И я решила использовать эту мысль в качестве основы. Мне хотелось избежать избитых фраз и банальностей, выразить все своими словами и привести собственные убедительные аргументы в пользу того, почему всем нам следует добиваться избрания Барака. Я работала до утра, сидя за кухонным столом вместе с Биллом и внося в текст своего выступления все новые и новые правки.

Выступление было намечено на субботу, 7 июня, в Национальном музее строительства в Вашингтоне. Нам было сложно подобрать место, которое вместило бы прогнозируемое число моих сторонников и журналистов. Я была довольна, когда мы остановили свой выбор на так называемом «Пенсионном здании», с устремленными ввысь колоннами и высокими потолками. Оно было построено для ветеранов Гражданской войны, их вдов и сирот, это памятник американскому духу общей ответственности. Билл, Челси и моя восьмидесятидевятилетняя мать, Дороти Родэм, были вместе со мной, когда я прокладывала путь через толпу к трибуне. Еще до того, как я начала говорить, многие заплакали.