Джон Рёскин - Избранные мысли Джона Рёскина

Не думайте, что когда-нибудь вам могут повредить усилия проникнуть в веру других людей и мысленно симпатизировать руководящим принципом их жизни. Только этим путем вы можете справедливо любить, сожалеть и оценить их.

Наш ум одарен массой разнообразных даров, членами, так сказать, нашего ума, и если мы не употребляем их, то являемся калеками.

Никакое хорошее творение не может быть совершенным, и требования совершенства, предъявляемые людьми, служат признаком ложного понимания задачи искусства.

Чем бы вы ни были, вы не должны быть бесполезны и жестоки. Есть один пункт, относительно которого за шесть тысяч лет обсуждения того, что дурно и хорошо, мудрые и добрые люди пришли наконец к соглашению, – эта опытом добытая бесспорная истина гласит, что Богу противнее всего люди ленивые и жестокие, что Его первая заповедь была: «Трудитесь, пока в вас свет», а вторая: «Будьте милосерды, как и Отец ваш милосерден».

Самые мудрые учителя те, которые меньше всего спорят.

Остерегайтесь всегда препираться из-за слов; очень часто нелегко уловить смысл их, даже если вы знаете их значение на многих языках.

Краткость жизни ни для одного разумного человека не может быть основанием для того, чтобы бесполезно тратить ту долю ее, которая ему дана. Ни дни наши, ни жизни не могут быть благородны и святы, если мы проводим их, ничего не делая. Лучшая утренняя молитва та, в которой мы просим, чтобы ни одно мгновение этого дня не прошло бесполезно, и лучшая благодарность перед обедом заключается в сознании, что мы честно заслужили нашу пищу.

Первая и последняя благородная задача воспитания заключается в умении управлять нашими мыслями.

Истинная вера человека направлена не на то, чтобы доставить ему покой, а на то, чтобы дать ему силы на труд.

Не вдумываться лучше после, но не в юности, хотя есть только одно условие, когда человек может благородно не думать – это в гробу. Не откладывайте же обдумать что-нибудь до своей смерти.

Детство часто держит в своих слабых пальцах истину, которую не могут удержать люди своими мужественными руками и открытие которой составляет гордость позднейших лет.

По мере совершения мудрых дел все более и более жизни пребывает в человеке.

Истинный художник тот, который, безусловно подчинившись законам искусства, обладает полной свободой фантазии.

Все пороки, в сущности, происходят и все силы гибнут от того, что авторитет золота заменил авторитет Бога и что люди предпочитают барыши и богатства благочестию и миру в Боге.

Грех всего мира есть, в сущности, грех Иуды. Люди не верят в своего Христа, а продают Его.

Вся литература, все искусство, все науки бесполезны и даже вредны, если они не помогают вам быть счастливыми, и истинно счастливыми.

По мере благородства ваших сил возрастает и ваша ответственность, если вы тратите их на дела бесполезные или дурные.

Будьте уверены, что никакая перемена к лучшему не может быть сделана легко и скоро, при неблагоприятных условиях и дурными людьми или даже хорошими без значительных страданий.

Полезнее всего было бы составить описание жизни тех людей, о которых мир и не думал и не слышал, но которые теперь исполняют главную долю всех его работ и от которых мы можем лучше всего научиться, как исполнять их.

Лучшая мысль не может явиться без того, чтобы ей не предшествовала худшая, которая исчезает, порождая ее. Если мы честно думаем, мысли наши не только проживут, но и погибнут не без пользы, подобно мху, который и сухой остается полезен. Но если мы думаем нечестно или злобно, мысли наши исчезают, как дождевики, рассеивая гнилую пыль.

Физически невозможно, чтобы истинно религиозное ведение или чистая нравственность существовали в тех классах народа, которые не зарабатывают своего хлеба трудами рук своих.

Уметь ясно задать вопрос – значит на две трети помочь правильному ответу.

В действительной практике повседневной жизни вы найдете, что всюду, где скрытность, там и преступление или опасность. Немыслимо, чтобы существовали вещи, нуждающиеся в тайне, но, напротив, достоинство и безопасность человеческой жизни находятся в прямой зависимости от ее откровенности. Нечего бояться ребенку, откровенному со своими родителями, или мужчине и женщине, ничего не желающим скрыть от Бога.

Мы обязаны сохранять то, что прошедшее имело сказать о себе, и высказывать всё, что будет истинно для будущего.

Когда человек действительно имеет возможность что-нибудь сделать, он молчит об этом. Все слова и теории кажутся ему праздными.

Разъяснять – значит даром тратить время. Человек, видящий ясно, понимает с намека; человек же, неправильно видящий, не поймет и из целой речи.

Есть только один путь человеку помочь Богу – это не мешать Богу помочь ему; и никогда имя Его не приемлется более всуе, чем в тех случаях, когда мы считаем исполнение дела Божья за нарушение своего.

Человек не может придумать ничего благороднее человечества. Он не может придумать себе вида лучшего, чем тот, какой дал ему Бог, хотя бы старался приобрести полет птиц и силу животных.

Говорить правду то же, что красиво писать, и является только благодаря практике; это дело не столько воли, сколько привычки, и я не думаю, чтобы можно было считать бесполезным всякий случай, помогающий проявлению или образованию этой привычки.

Ваш ум должен всегда быть далеко впереди ваших дел. Если вы не обдумали, то наверное поступите неправильно.

Только откровенно высказываясь, вы можете научиться думать. И как бы ложны ни были ваши первые мысли, старайтесь во всяком случае, чтоб они были высказаны ясно и постановлены правильно.

Честные, восторженные ошибки никогда не бывают вредны, потому что они всегда сделаны в верном направлении и упадают впереди на дорогу, а не в ров позади, и потому могут всегда быть исправлены человеком, следующим за вами.

Вы должны проникнуться твердой решимостью, чтобы все ваше было Божье, тогда и вы будете Божьи; и вы должны делать это просто и спокойно, думая о себе только как о существе, посланном для исполнения Его дела, и в каждую свободную минуту обдумывая то, что вам предстоит сделать в следующую.

Все должны в известной степени быть гениями: речками или речонками – все равно, но с чистой и светлой водою; все жизни наши должны быть не мертвыми стенами, окружающими мертвые груды разноцветных, перенумерованных предметов, а текучими водами в беспредельном пространстве бытия, наполненном неведомыми и неисчислимыми вещами, в своем течении замечая только живые берега с их цветами и освежая и отражая их – и так продолжая течь все дальше.