Генрих Харрер - Семь лет в Тибете. Моя жизнь при дворе Далай-ламы

На Новый год тибетцы не только молились. Семь дней подряд весь народ танцевал, пел и пил под благосклонным взором монахов. В каждом доме устраивали пиршество, и нас тоже приглашали принять участие в праздничной трапезе.

К сожалению, торжество в доме, где мы жили, было омрачено трагическим событием. В один из дней меня позвали в комнату младшей сестры нашей хозяйки. В комнате было темно, и, только когда чьи-то горячие руки коснулись меня, я понял, что стою возле кровати девушки. Когда глаза у меня привыкли к темноте, я с ужасом, который едва мог скрыть, отшатнулся. В постели лежала еще два дня назад здоровая и красивая девушка, теперь обезображенная болезнью. Даже мне, дилетанту, сразу стало понятно, что она больна оспой. Гортань и язык у девушки уже были поражены. Еле слышно она стонала, что умирает. Я как мог попытался разубедить ее, а затем быстро покинул комнату и поспешил тщательно вымыться. Больной было уже ничем не помочь, оставалось только надеяться, что не разгорится эпидемия. Ауфшнайтер тоже навестил больную и подтвердил мой диагноз. Через два дня девушка умерла.

Высеченная из камня ступа монастыря Самье в долине Брахмапутры

Монастырь Кьицан близ Лхасы. Монастыри часто строятся на крутых скалах, так что добраться до них нелегко

Монастырь Ташилюнпо близ Шигаце, второго по величине города Тибета. Резиденция Панчен-ламы

Прядильщицы за работой

Это печальное событие дало нам возможность познакомиться с тибетской погребальной церемонией. С крыши убрали украшенную флагами елочку, символ новогодней радости, а на рассвете следующего дня тело девушки, завернутое в белое погребальное полотнище, вынес из дома на спине могильщик. Мы последовали за группой, состоявшей только из трех мужчин. Недалеко от деревни, на холме, над которым кружили бесчисленные коршуны и вороны, один из мужчин топором разрубил труп на части. Второй, сидя неподалеку, шептал молитвы и стучал в небольшой барабан. Третий отгонял алчущих плоти птиц и время от времени подносил двум другим пиво или чай, чтобы подкрепить их силы. Кости умершей раздробили на куски, чтобы птицы могли сожрать и их, не оставив от трупа ни следа.

Хотя это может показаться варварским обычаем, но он имеет под собой глубокую религиозную подоплеку. Тибетцы хотят, чтобы после смерти от их тел, которые без души не имеют никакого значения, на земле не оставалось ничего. Тела знатных людей и лам сжигают, а среди простого люда принято разрубать трупы на мелкие куски и отдавать на съедение птицам. И только тела самых бедных, семьи которых неспособны оплатить даже эту работу, сбрасывают в реку. Там рыбы выполняют то же дело, что и хищные птицы. Когда бедняки умирают от заразных болезней, их трупы хоронят специально назначенные люди, чью работу оплачивает государство.

К счастью, эпидемии оспы не вспыхнуло, умерло всего несколько человек. Траур в нашем доме продолжался сорок девять дней, [22] Согласно воззрениям тибетского буддизма, после смерти физического тела сознание живого существа попадает в промежуточное состояние бардо ( тиб . bar do), где находится сорок девять дней до следующего воплощения. – Примеч. ред. а потом на крыше поставили новое украшенное флажками деревце. Для этой церемонии было приглашено множество монахов, которые распевали молитвы под аккомпанемент своеобразной музыки. Все это, естественно, стоит денег, и, когда в семье кто-то умирает, тибетцы обычно продают часть своих украшений или вещи умершего, чтобы заплатить монахам за торжественную церемонию и за масло для светильников.

Все это время каждый день мы совершали длинные прогулки, и однажды вид чудесного снега навел нас на мысль сделать себе лыжи. Ауфшнайтер отыскал пару березовых стволов, нам их разрубили, и мы высушили их над огнем в комнате. Я принялся за изготовление палок, а с помощью местного плотника из стволов нам удалось сделать две пары вполне приличных досок. Разогрев их над огнем, я загнул им носы и, зажав между двух камней, сделал прогиб. Мы были очень рады, что лыжи у нас получились такие симпатичные, и жаждали опробовать их в деле. И вдруг, как гром среди ясного неба, пёнпо вызвали нас к себе и сообщили, что впредь нам запрещается покидать Кьирон, прогулки возможны только по самым ближайшим окрестностям. В ответ на наши энергичные протесты они дали малоубедительные разъяснения, что Германия – очень могущественное государство, и, если в горах с нами что-нибудь произойдет, немецкое правительство заявит Лхасе протест, что обернется серьезным наказанием для них самих. Пёнпо были непоколебимы в своем решении и пытались нас убедить, что медведи, пантеры и дикие собаки представляют большую опасность. Мы не очень поверили в их заботу о нашем благополучии, скорее можно было предположить, что местные жители опасались, как бы мы своими вылазками в горы не прогневили обитающих там духов. В тот момент нам не оставалось ничего другого, как сделать вид, что мы смирились с запретом.

В течение следующих недель мы соблюдали предписание, но потом желание покататься на лыжах взяло верх. Заснеженные склоны каждый день манили нас, и однажды мы придумали хитрость. Я устроил себе импровизированное жилище у одного из горячих источников, всего в получасе ходьбы от деревни.

Через несколько дней, когда люди привыкли к моему отсутствию, ночью при свете луны я отнес лыжи на склон горы. На следующий день ранним утром мы с Ауфшнайтером поднялись выше границы произрастания лесов и всласть покатались по прекрасному гималайскому снегу. Мы оба были удивлены, что даже после столь долгого перерыва мы не утратили лыжных навыков. Поскольку нас никто не заметил, мы повторили вылазку еще раз через несколько дней. Потом мы сломали лыжи и спрятали обломки этих внушающих такой ужас тибетцам приспособлений. Так что в Кьироне никто не узнал, что мы «скакали по снегу», как они это называют.

Потом наступила весна, начались работы на полях, показались зеленые стебельки озимых. Здесь, как и в католических странах, пахотную землю освящают. Длинная процессия состоит из монахов, которые несут сто восемь томов тибетской «библии», [23] Имеются в виду 108 томов тибетобуддийского канона Кангьюр, который представляет собой свод буддийских канонических текстов, переведенных на тибетский язык. – Примеч. ред. а за ними следуют поселяне. Они обходят вокруг деревни, читая молитвы под музыкальный аккомпанемент.