Николаус Вахсман - История нацистских концлагерей

Пытки продолжались в течение следующих дней. Сначала двоим физически слабым, пожилым людям, Осецкому и Мюзаму, велели вырыть могилу на тюремном дворе. Потом они должны были встать на краю могилы, как будто для расстрела, но расстрела не последовало, а штурмовики, покатываясь со смеху, опустили винтовки. После этого их заставили выполнять унизительные и тяжелые физические упражнения, бегать по кругу и терпеть другие издевательства. Карл фон Осецки, не выдержав, потерял сознание и был помещен в тюремный лазарет. Эрих Мюзам в забрызганной кровью одежде 12 апреля тоже был доставлен в лазарет с «серьезным сердечным приступом», как позже он отметил в дневнике. Ганс Литтен между тем подвергался «опасным для жизни» пыткам, как он тайно сообщил близким перед тем, как совершить попытку самоубийства, вскрыв вены [210] Цит. в Litten, Mutter , 22; Mühsam, Leidensweg , 30. См. также: Там же, 27–29; Suhr, Ossietzky , 203–205; Buck, «Ossietzky», 22; Braunbuch (впервые опубликовано в 1933 г.), 287; Hett, Crossing , 163. . Всего за несколько дней в Зонненбурге охранники из СА едва ли не довели всех троих заключенных до смерти.

Подобное происходило и в других первых лагерях, которыми управляли служащие нацистских военизированных формирований. И речь шла не о каких-нибудь экстремистах: досталось и представителям весьма умеренного крыла СДПГ. 8 августа 1933 года, например, берлинская полиция доставила в Ораниенбург нескольких известных политиков, среди них лидер парламентской фракции СДПГ Эрнст Хайльман, один из самых влиятельных политиков времен Веймарской республики, и Фридрих Эберт, депутат рейхстага от СДПГ, редактор газеты и сын покойного первого рейхспрезидента Веймарской республики, объект ненависти немецких правых. Охранникам из СА поручили организовать «церемонию приветствия» столь известных заключенных. По прибытии Хайльмана и Эберта заставили позировать для пропагандистских фото. Потом они стояли по стойке смирно на лагерном плацу, где один из командиров штурмовиков оскорблял их: «Вот, полюбуйтесь на этих проходимцев! Этих жуликов! Подонки! Псы вонючие!» Вопя во весь голос, он обозвал Хайльмана «красной свиньей», Эберта – «кровожадным интриганом». Этим все не кончилось. Охранники вынудили своих жертв раздеться перед всеми догола, потом переодеться в лагерное тряпье, а после этого им обрили головы. Позже Эберт и Хайльман наверняка тоже прошли через печально известную «камеру № 16». В ближайшие недели издевательства продолжились. Как и другие «важные шишки», Хайльман и Эберт должны были выполнять особенно тяжелую, бессмысленную и грязную работу. И каждый раз, когда нацистские сановники являлись с визитом в Ораниенбург, этих двоих заключенных представляли им как диких зверей в зоопарке [211] Цит. в Abraham, «Juda», 135. См. также: Там же, 135–136; Seger, «Oranienburg», 51–54 (утверждение о том, что два упомянутых лица не подвергались насилию в день прибытия); BArchB, R 43 11/398, Bl. 99: Gestapa to RK, September 27, 1933; Büro, Reichstagshandbuch 1933, 121; Danckwortt, «Jüdische Schutzhäftlinge», 154–155. Предупреждения о прибытии в лагерь очередной партии заключенных см.: Lüerßen, «Moorsoldaten», 169. О принудительном труде известных политиков в лагерях см.: Kienle, «Heuberg», 54; Rudorff, «Privatlager», 163. .

Бешеная ненависть охранников к известным политическим заключенным усугублялась и радикальным антисемитизмом. То, что у некоторых из жертв – в частности, у Хайльмана, Мюзама и Литтена – были еврейские корни, использовалось как подтверждение расхожих стереотипов о прямой связи евреев со всеми бедами в мире и проистекающей из этого смертельной угрозе «еврейского большевизма» [212] Ганс Литтен официально считался наполовину евреем («метисом 1-й степени») согласно принятым в 1938 г. Нюрнбергским законам (его мать была протестанткой, а отец перешел в протестантизм из иудаизма); Hett, Crossing , 7. . Ядром нацистского мировоззрения являлся крайний антисемитизм, заклеймивший евреев как самых опасных врагов. Их обвиняли во всех невзгодах, которые, как утверждалось, преследовали современную Германию: от «ножа в спину» [в 1918 году] до возникновения коррумпированного веймарского режима. Убежденность охранников Зонненбурга в том, что все евреи – заклятые враги, была столь глубока, что они никак не желали поверить в то, что Карл фон Осецки не еврей (он на самом деле не был евреем), и подвергали «эту еврейскую свинью» еще большим нападкам [213] Цит. в Kraiker, Suhr, Ossietzky , 103. .

Немецкие евреи составляли ничтожно малый процент от числа заключенных первых лагерей, возможно, не более 5 % [214] См.: Wünschmann, «Jewish Prisoners», 86, 89. . Однако это свидетельствовало скорее о том, что не за горами время, когда евреев еще бросят в лагеря, причем вероятность оказаться там для них была куда выше, чем для обычного среднего немца рейха [215] Согласно данным на лето 1933 г., в рейхе насчитывалось около 500 тысяч евреев, то есть 0,77 % населения; Friedländer, Nazi Germany , 15, 338. Статистика нацистов завышала приведенные выше цифры, считая евреями и тех, кто перешел в другие вероисповедания. . В целом в течение 1933 года в первых лагерях находилось до 10 тысяч немецких евреев [216] Основано на том, что в 1933 г. через ранние лагеря прошло до 200 тысяч человек. . Большинство их подвергли аресту и заключению не как евреев, а как левых активистов (хотя вопреки нацистской пропаганде евреи отнюдь не составляли большинство среди немецких коммунистов) [217] В 1932 г. ни один из депутатов рейхстага от КПГ не был евреем по национальности; Friedländer, Nazi Germany , 106. . Но некоторые слишком уж ретивые служаки арестовывали евреев исключительно по причине происхождения. Среди таких оказалось много адвокатов. Министерство внутренних дел Саксонии вынуждено было напомнить своим полицейским, что «сама по себе принадлежность к еврейской расе не является причиной для превентивного ареста» [218] Министр внутренних дел Саксонии – управлениям полиции, 18 апреля 1933 г., цитируется в Wünschmann, «Cementing», 583 (emphasis in the original). О репрессиях в отношении адвокатов-евреев см.: Wünschmann, «Jewish Prisoners», 52. . В Берлине между тем в мае 1933 года местные лидеры СА предупреждали своих сотрудников, что «не все брюнеты – евреи» [219] SA-Gruppe Berlin-Brandenburg, Gruppenbefehl Nr. 28, May 24, 1933, cited in Mayer von Götz, Terror , 99. . Похищения и аресты были частью антисемитской волны, пронесшейся по Германии весной и летом 1933 года. Пока новоиспеченные фюреры разрабатывали дискриминационные меры, пытаясь выполнить свое обещание изгнать евреев из общественной жизни Германии, местные головорезы по собственной инициативе пошли в атаку на евреев – как на предпринимателей, так и на простых людей. Некоторые евреи попали в первые лагеря нередко по доносу соседей или деловых конкурентов – чаще всего их обвиняли в таких «преступлениях», как спекуляция или сексуальные отношения с так называемыми арийцами [220] О репрессиях евреев Германии по причинам неполитического характера см.: Wünschmann, «Natürlich», 100–103. .