Джеймс Хансен - Первый человек. Жизнь Нила Армстронга

Другим ключевым лицом в хьюстонском Центре пилотируемых полетов был Кристофер Коламбус Крафт-младший, первый директор программ пилотируемых операций в Центре управления полетами. Окончив в 1944 году Виргинский политехнический по специальности в области авиационного проектирования и строительства, Крафт начал работать в отделе обеспечения устойчивости и управляемости в Летно-исследовательском подразделении NACA в Лэнгли; там он трудился бок о бок с такими талантливыми инженерами-испытателями авиатехники, как Боб Гилрут, Чарльз Донлан и Уолт Уильямс, – людьми, которые летом 1958 года, после запуска советского «Спутника», забрали Крафта с собой в Космическую оперативную группу, которая отвечала за планирование и административную реализацию проекта Mercury. Никто не понимал ментальность летчиков-испытателей или астронавтов лучше, чем эти четыре человека. И хотя

Крафт лично не участвовал в работе отборочной комиссии для набора второй группы астронавтов, он очень много сделал для формулировки критериев отбора кандидатов. «За это отвечал Чарльз Донлан, – вспоминал потом Крафт, – и он рассказывал мне о происходящем, потому что высоко ценил мои тесные взаимоотношения с первой семеркой астронавтов. Я подчеркивал, что мы должны напрямую разговаривать с людьми, лично знающими, кто такие наши кандидаты, что они за люди, в чем их возможности. Руководители, такие как Гилрут, Уильямс и я сам, искали опытных летчиков-испытателей».

Крафт «едва ли знал» Армстронга по базе Эдвардс. «Мне не было известно о смерти его дочери. Я знал про его вину в нескольких летных происшествиях – да и про какого пилота нельзя сказать того же? Но я никогда не предполагал, что они могли быть связаны с неким психологическим потрясением. Я лишь знал, что Уолт Уильямс расценивал Армстронга как первоклассного кандидата. Когда мы повстречались с Амрстронгом лично, Гилрут, я и все остальные почувствовали то же самое.

Из него должен был получиться хороший астронавт».

Однажды в сентябре 1962 года, когда Нил работал в своем кабинете на авиабазе Эдвардс, ему позвонил Дик Слейтон, начальник отряда астронавтов в Центре пилотируемых полетов, строительство которого было в тот момент еще не закончено на берегу озера Клир-Лейк к юго-востоку от Хьюстона.

Дик не тратил время на пустые разговоры:

– Привет, Нил, это Дик. Вы еще собираетесь в отряд астронавтов?

– Да, сэр, – ответил Армстронг.

– Тогда считайте, что у вас есть эта работа. Начинаем вот-вот, поэтому вам надо изменить свое расписание, чтобы прибыть сюда к 16-му числу.

Слейтон сказал Армстронгу, что он имеет право сообщить о том, что случилось, своей жене, но больше никому.

Родители Нила ничего не знали о том, что их сын собирается стать астронавтом, до того как однажды в выходные им позвонил служащий NASA, отвечающий за связи с общественностью, который помогал телевизионной компании CBS пригласить чету старших Армстронгов на проводимое этим вечером телешоу под названием «У меня есть секрет». После того как участница шоу в студии Бетси Палмер угадала секрет – о том, что сына Армстронгов только что приняли в астронавты, – ведущий передачи Гарри Мур задал пророческий вопрос: «И теперь, дорогая миссис Армстронг, что же вы будете чувствовать, если так получится, – конечно, никто не знает пока, но получится обязательно, – что ваш сын станет первым человеком, совершившим посадку на Луну? Что вы будете чувствовать тогда?» На этот вопрос Виола Армстронг ответила: «Ну я думаю, я просто скажу, пусть Господь благословит его, а я ему пожелаю всей возможной удачи». Что же касается звонка Слейтона Нилу, то про него Армстронг сказал: «Я был счастлив, когда он позвонил мне».

Этот вызов Слейтона не мог очень уж сильно удивить Нила. Уже в середине лета 1962 года газеты писали, что Армстронг однозначно станет «первым гражданским астронавтом». Позже чиновники NASA отрицали этот факт, соглашаясь с газетчиками, что Армстронг «действительно был в списке» 32 человек из общего числа 253 кандидатов, которые прошли предварительный отбор, но указывая, что процесс отбора еще не добрался до финальной стадии. Многие из тех, кто внимательно наблюдал за деятельностью NASA, не верили, что Армстронгу могли бы отказать. На всем протяжении отборочного процесса Нил прочно ассоциировался с привычными порядками NACA/NASA, и в этом заключалось его преимущество. Армстронг был довольно-таки уверен, что NASA выберет его в качестве одного из новых астронавтов, но не полностью: «Многие из нас имели боевой опыт на войне. Я полагал, что мой уровень образования был не хуже, чем у остальных. Опыта мне хватало в различных областях, и после полетов на ракетопланах и прочих подобных аппаратах я оказался связан с различными экспериментальными летными программами. Тем не менее были области, где я не знал, хорошо ли смотрюсь на фоне других: медицина, физическая подготовка, эмоциональный и психологический профиль и, возможно, то, как люди воспринимают меня самого. Я не знал, какие оценки я получу в этих категориях. И провал в какой-то одной из них мог однозначно привести к исключению из программы».

За те четыре месяца, что прошли с начала июня 1962 года, когда он подал заявление в отряд астронавтов, до того дня в сентябре, когда раздался звонок Слейтона, Армстронг был слишком занят, чтобы сверх меры беспокоиться о том, станет ли он астронавтом. Вторую неделю июня он провел в клинике Лавлейс в Альбукерке, штат Нью-Мексико. Как он тогда считал, он лишь проходил ежегодную медицинскую комиссию пилота NASA, но результаты определенных проверок и анализов в тайне от него самого передавались в Центр пилотируемых полетов как материалы для отборочной комиссии. Вернувшись на Эдвардс, Нил выполнил серию полетов. Потом он получал премию Шанюта в Лос-Анджелесе и выполнял полеты по программе испытаний для ракет Saturn, находившихся тогда в разработке.

5 июля 1962 года Армстронг уехал во Францию, чтобы принять там участие во встрече Консультативной группы НАТО по аэрокосмическим исследованиям и разработкам и выступить, представляя свой совместный с Эдом Холлеманом труд «Имитация полета на тренажере в применении к пилотируемым космическим аппаратам». Возвратившись с парижской конференции, Армстронг все время посвятил подготовке к своему последнему полету на Х-15, в котором он достиг самого большого для себя числа Маха, участвуя в этой программе, – 5,74, или скорости 6418 км/ч [45] Что в привычном для «космических» скоростей выражении соответствует 1,78 км/с. – Прим. пер. . В тот момент, когда Армстронг разгонял свой ракетоплан до максимальной скорости, кабина начала наполняться дымом, но он сумел приземлить аппарат благополучно.