Аллан Кардек - Книга Духов. Основы спиритического учения

Таким образом, очевидно, весь вопрос здесь в словах, но вопрос этот слишком важен, чтобы о нем не условиться.

Из всего этого следует, жизненная душа свойственна всем органическим существам: растениям, животным и человеку; умственная душа – только животным и человеку; а духовная душа – только одному человеку.

Мы сочли себя обязанным остановиться на этих предварительных разъяснениях особенно потому, что спиритическое учение основано именно на присутствии в нас существа, независимого от материи и переживающего тело.

Слово «душа» часто будет употребляться в этом труде, а потому, во избежание каких-либо недоразумений, и было необходимо точное определение значения, которое мы придаем этому выражению. Обратимся теперь к главному предмету этих предварительных разъяснений.

Учение спиритизма, как и все новое, имеет своих сторонников и своих противников.

Попробуем отвечать на некоторые возражения последних, разбирая достоинство причин, на которых они основываются, хотя не имеем вовсе претензии убедить всех без исключения, потому что есть люди, которые думают, что свет истины существует только для них одних.

Мы обращаемся к людям честным, добросовестным, чуждым всяких предубеждений, искренне желающим познать истину, и покажем им, что большая часть возражений, противопоставляемых учению о духах, происходит от неполного рассмотрения фактов и от слишком легкомысленного и поверхностного суждения об этом предмете. Припомним сперва постепенный ряд явлений, послуживших основанием этого учения.

Первым замеченным явлением было движение различных предметов; его называли обыкновенно явлением вертящихся столов или пляской столов .

Это явление, прежде всего, проявилось в Америке или, лучше сказать, возобновилось в этой стране, потому что история доказывает, что оно восходит до глубокой древности; оно сопровождаемо было странными обстоятельствами, как то: необыкновенными шумами, стуком, раздававшимся без всякой видимой причины, и пр.

Оттуда оно быстро перешло в Европу и другие части света; сперва оно возбуждало много недоверия, но многочисленные опыты вскоре уничтожили сомнения в действительности явлений.

Если бы явления эти ограничивались движением предметов, они могли бы быть объяснены причинами чисто физическими. Мы далеки еще от того, чтобы знать все скрытые силы природы и даже все свойства известных нам сил; уже одно электричество каждый день открывает нам свои новые свойства и дает человеку возможность делать из него новые применения и освещает науку новым светом.

Итак, легко могло быть, что электричество, измененное различными обстоятельствами, или какой-нибудь другой деятель были причиной этих движений. С увеличением числа участвующих лиц увеличивалась и сила действия. Это обстоятельство, по-видимому, поддерживало эту теорию, потому что собрание лиц, делавших опыты, можно было рассматривать как сложный гальванический столб, сила которого пропорциональна числу составных элементов.

Кругообразное движение тоже не представляло ничего необыкновенного, оно замечается во всей природе; все светила движутся кругообразно; это могло быть в малом виде отражением всеобщего движения вселенной, или, лучше сказать, причина, неизвестная до сих пор, могла произвести движение малых предметов, подобное тому, какое мы видим во всех мирах вселенной.

Но движение это не всегда было кругообразно; часто оно бывало неправильно, сопровождалось толчками, предмет бывал опрокидываем, увлекаем по какому-нибудь направлению и даже совершенно противно законам статики. Иногда поднимался вверх и без всякой точки опоры держался в пространстве.

Во всем этом нет еще ничего такого, что не могло бы быть объяснено силою какого-нибудь невидимого физического деятеля.

Не видим ли мы, что электричество разрушает здания, опрокидывает деревья, бросает далеко самые тяжелые тела, притягивает и отталкивает их?

Предположим, что эти необыкновенные шумы, стук ударов – не что иное, как следствие простого, быстрого расширения дерева или других каких случайных обстоятельств, и они легко могут быть производимы скоплением невидимого тока; разве электричество не производит самых сильных звуков?

До сих пор, как каждый заметит, все может быть причислено к явлениям чисто физическим или физиологическим. Не отступая даже от этого взгляда на вещи, не представляют ли явления эти предмета, достойного изучения и внимания ученых? Почему же этого не случилось? Грустно согласиться, но это указывает, как и множество других случаев, на легкомысленность человеческого ума.

Общеупотребительность предмета, бывшего основанием, первым опытом, кажется, может считаться в числе первых причин равнодушия ученых.

Притом же, название явления имело часто влияние на самые важные вещи. Не обратив внимания на то, что движение может быть сообщено какому бы то ни было предмету, идея о вертящихся столах сделалась преобладающей идеей в этих явлениях, потому что стол в этом случае есть предмет самый удобный и что естественнее сесть вокруг стола, чем вокруг какой-нибудь другой мебели.

Люди образованные и богатые часто бывают так мелочны, что неудивительно, если некоторые из них сочли ниже своего достоинства заниматься тем, что называют пляской столов .

Весьма вероятно, что если бы явление, замеченное г-ном Гальвани, было замечено людьми обыкновенными и названо каким-нибудь смешным названием, то оно было бы поставлено наряду с волшебным жезлом. В самом деле, кто из ученых унизился бы до того, чтобы заняться пляской лягушек?

Впрочем, некоторые из них, более скромные, допуская, что природа могла не все еще открыть им, решились обратить внимание на новые явления для успокоения своей совести; но случалось, что явления не всегда соответствовали их ожиданиям и не совершались постоянно по их воле, тогда они, прекратив систему исследования, стали отрицать их вовсе; однако, несмотря на приговор ученых, столы продолжали и продолжают вертеться, и мы можем сказать, подобно Галилею: «А все-таки они движутся» .

Мы скажем больше: явления эти так часто повторяются, что они не подлежат уже сомнению, и остается только отыскать правильное объяснение их. Можно ли отвергать действительность явления на том основании, что оно бывает не всегда согласно с волей и требованиями наблюдателя?

Разве все электрические и химические явления не подчинены определенным условиям? Однако это не дает оснований отрицать их только лишь потому, что они не производятся вне этих условий.

Удивительно ли после этого, что явление движения предметов посредством человеческого тока требует также определенных условий, и что оно прекращается или не производится вовсе, когда наблюдатель, смотря на него со своей точки зрения, хочет подчинить его своему капризу или законам известных нам явлений, не обращая внимания на то, что для новых явлений могут и даже должны быть новые законы. Но чтобы узнать эти законы, нужно изучать все обстоятельства, при которых производятся явления, и изучение это должно быть плодом внимательных, точных и часто весьма продолжительных наблюдений.