Бхагаван Раджниш (Ошо) - Интуиция. Знание за пределами логики

Сердце отвергнуто – и, кстати, полезно будет вспомнить, что отвержение сердца явилось и отвержением женщины. И пока не принято сердце, не будет принята и женщина. Если только сердце не получит возможность расти наравне с головой, женщины не могут быть свободными. Женщина – это сердце, а мужчина – голова. Разница ясна.

Инстинкт природа взяла в свои руки. И как бы мы ни вторгались в область инстинктов, это создает извращения. Это делали все религии; каждая религия вмешивалась в инстинкты тела – а тело абсолютно невинно, оно не сделало ничего плохого. Если ты примешь тело в его абсолютной естественности, это окажет огромную помощь. Это поможет сердцу, это обогатит сердце. Это поможет разуму стать острее, потому что питание интеллекта приходит из тела, питание сердца приходит из тела. И если голова, сердце и тело пребывают в симфоничном созвучии, тогда найти существо – самое простое в мире дело. Но поскольку они в конфликте, вся твоя жизнь тратится впустую в этой борьбе между инстинктом, интеллектом и интуицией.

Мудрый человек – тот, кто создает гармонию между головой, сердцем и телом. В этой гармонии человек приходит к откровению источника своей жизни, самого ее центра, души. И это величайший из всех возможных экстаз – не только для человеческих существ, но и во всей этой вселенной ничто большее невозможно.

Я не против ничего. Я против только дисгармонии, и поскольку твоя голова создает самую негармоничную ситуацию, я хочу, чтобы голова была поставлена на место. Это слуга, не хозяин. Как слуга, она очень хороша, очень полезна.

Закончив ежедневный развоз, дублинский молочник ставит свою телегу и лошадь у входа в бар и заходит промочить горло. Подкрепившись, через час он возвращается и видит, что его лошадь выкрашена в ярко-зеленый цвет. Очень рассерженный, он снова вбегает в бар и требовательно восклицает:

– Кто из вас покрасил в зеленый цвет мою лошадь?

Встает ирландский гигант двухметрового роста и, возвышаясь над ним, как башня, говорит:

– Я. Есть вопросы?

Молочник нервно усмехается и отвечает:

– Я только хотел вам сказать, что первый слой высох!

Интеллект помогает! Бывают ситуации, в которых потребуется интеллект – но только как слуга, не как хозяин.

У тебя есть прошлое, настоящее и будущее. Инстинкт – то, что принадлежит к животному прошлому. Он очень стар, очень силен; это наследие миллионов лет. И когда я называю его «животным», я его не осуждаю. Со словом животный все священники всех религий ассоциировали какое-то осуждение – но я просто констатирую факт, без всякого осуждения. Наше прошлое – это животное прошлое. Мы прошли стадии всех возможных животных; наша эволюция проделала путь от рыбы до человека, пройдя все виды животных. Человечество совершило долгое, долгое путешествие.

Интеллект – это человеческое. Это наше настоящее. Именно так мы функционируем – из интеллекта. Все наши науки, весь наш бизнес, все наши профессии, все то, что происходит в мире: наша политика, наша религия, наша философия – все это основано на интеллекте. Интеллект человечен.

Инстинкт почти непогрешим, потому что он так стар, так закален, так зрел. Твои глаза моргают – делаешь ли это ты сам? Они продолжают моргать сами собой – это инстинкт. Твое сердце бьется; дыхание продолжается; не интеллект заботится обо всех этих существенных вещах жизни. Они в руках инстинкта, потому что инстинкт абсолютно непогрешим. Он никогда не забывает, что нужно дышать, никогда ничего не забывает.

Интеллект имеет большую погрешность, потому что он очень нов; это нововведение. Он только спотыкается в темноте, пытается сообразить, что где и что к чему. И поскольку у него нет корней в опыте, он заменяет опыт верованиями, философиями, идеологиями. Они становятся фокусом интеллекта. Но все они не безгрешны, потому что они созданы человеком, придуманы тем или другим умником. Они применимы не в любой ситуации. Они могут быть правильными в какой-то одной ситуации и неправильными в другой. Но интеллект слеп, он не умеет обращаться ни с чем новым. Он всегда дает старый ответ на новый вопрос.

Пэдди и Син сидели напротив местного борделя в Дублине и превозносили добродетели католической веры. Внезапно к дверям приблизился местный раввин Гидеон Гринберг и, оглядевшись по сторонам, взбежал по ступенькам.

– Видал? – взревел Пэдди. – Как я рад, что я католик.

Через десять минут у дверей появился англиканский священник, быстро огляделся по сторонам и бросился вверх по лестнице.

– Еще один лицемер, – рассмеялся Пэдди. – Слава Богу, что я католик.

Еще через несколько минут Син толкает Пэдди и говорит:

– Эй, погляди-ка! Вон идет Отец О’Мерфи.

В ошеломленном молчании они смотрят, как католический священник исчезает в лестничном пролете борделя. Внезапно Пэдди вскакивает на ноги, осеняет себя крестным знамением и кричит Сину:

– Где твое уважение? Встань и сними шляпу! Наверное, в этом доме кто-то умер!

Интеллект живет предрассудками; он никогда не справедлив. По самой своей природе он не может быть справедливым, потому что у него нет никакого опыта. Инстинкт всегда справедлив и показывает тебе в точности естественный путь, путь расслабления, которому следует вся вселенная. Но, как ни странно, инстинкт все религии осуждают, а интеллект хвалят.

Конечно, если бы каждый следовал инстинкту, не нужно было бы никакой религии, никакого Бога, никакого священника. Животным не нужен Бог, и они вполне счастливы – я не замечал, чтобы им недоставало Бога. Ни одно животное, ни одна птица, ни одно дерево не скучает по Богу. Все они наслаждаются жизнью во всей ее красоте и простоте, не испытывая никакой боязни попасть в ад и никакой алчности попасть в рай, не создавая никаких философских разграничений. Не бывает католических, протестантских и индуистских львов.

Все существование, наверное, смеется над человеком, над тем, что случилось с человеческими существами. Если птицы могут жить без религий, церквей, мечетей и храмов, что мешает человеку? Птицы никогда не сражаются в религиозных войнах; не делают этого ни деревья, ни животные. Но я мусульманин, ты индуист, и мы не можем сосуществовать: или ты обращаешься в мою религию, или приготовься – я отправлю тебя в рай немедленно!

Именно из-за того факта: что если бы поощрялся инстинкт, эти религии потеряли бы всякое логическое обоснование, всякую причину для существования, – религии хвалят интеллект.

И третье, что есть в твоей природе, – это интуиция. Эти слова нужно понять.

Инстинкт принадлежит физическому – это твое прошлое, основанное на опыте миллионов лет, непогрешимое; инстинкт никогда не ошибается и совершает у тебя внутри чудеса, которых ты даже не осознаешь. Как пища попадает в кровь? Как дыхание продолжает работать, даже когда ты крепко спишь? Как тело отделяет кислород от углерода? Как удается инстинктивному миру природы постоянно давать каждой части твоего тела именно то, что ей нужно? Сколько воздуха требуется голове, чтобы действовал ум? Точные дозы рассылаются с кровью по всему телу, распределяя кислород, удаляя старые, использованные, мертвые клетки, заменяя их новыми и унося в места, из которых их можно выбросить.