Ричард Суинберн - Существование Бога

Из этого непосредственно следует, что наличие намерения не может быть тем же самым событием, что и наличие любого другого события в мозге, поскольку мы можем знать, что некто вознамерился сделать то-то и то-то, ничего не зная о состоянии его мозга, и наоборот. Это два разных события, связанных с субъектом, даже если возможно, что в силу физической необходимости они всегда происходят совместно. Правда, в соответствии с другим критерием, эти два события могут оказаться одним и тем же событием, но тогда для того, чтобы: рассказать всю историю мира с точки: зрения этого критерия, будет не достаточно знать, что некое событие (например, некоторое состояние мозга) произошло: нужно будет еще знать, что оно обладало двумя различными, скажем, «характеристиками» – характеристикой мозга и характеристикой намерения, – связанными с ним. Здесь неизбежен своего рода дуализм, но я полагаю, что предложенное мною употребление слова «событие» позволит создать четкую систему категорий, не слишком далекую от обычного употребления, используя которую, мы сможем описать мир полностью.

Таким образом, намерения не являются событиями в мозге, даже если они тесно с ними связаны. В том смысле, который будет изложен в 9 главе, они являются ментальными событиями. Следующая проблема состоит в том, чтобы понять, какого рода ментальными событиями они являются. Обладает ли намерение пассивным статусом, подобно тому состоянию, в котором пребывает агент, обладая ощущением или убеждением? Дэвидсон рассматривает намерения как «желания» (desires), и предлагает нам (вопреки тому, что он пишет в других работах) считать, что они являются ментальными событиями, отличными от событий в мозге. Эти желания могут нуждаться в некоторых событиях, таких как ощущение, или событие, относящееся к нервной системе, для того, чтобы они (желания) стали причиной других событий. В таком случае, утверждает Дэвидсон, действия являются событиями, которые обладают пассивным ментальным статусом, а желание их осуществления находится в числе их причин. Личностное объяснение анализируется, таким образом, на основе результатов, произведенных такими желаниями.

Несмотря на то, что теория Дэвидсона является наиболее убедительной формой редукционистской теории, она, подобно другим концепциям этого рода, открыта для разрушительной критики. Основная идея всех подобных теорий состоит в том, что намеренное осуществление агентом некоего воздействия (то есть сознательное его совершение), должно рассматриваться как достижение этого результата с помощью пассивного состояния агента или некоторого события, относящегося к нему. Но такое рассмотрение несостоятельно, поскольку, если намерение (или хотение, или желание), которым обладает Р относительно Е, является неким пассивным состоянием или событием, то Е должно возникнуть без намерения Р его вызвать. Зависимость от намерения (таким образом понимаемого) не обеспечивает интенциональное действие.

Классическое возражение редукционистской теории сформулировал Ричард Тейлор 17. В приведенном ниже фрагменте каузальный фактор обозначен термином «желание», но его с тем же успехом можно было бы обозначить и как «хотение» или «намерение»:

Предположим… что один из слушателей страстно желает привлечь внимание лектора, но, будучи человеком застенчивым, лишь ерзает на стуле и краснеет. Мы можем предположить, что он привлечет внимание лектора своим ерзанием, но он ерзал не для того, чтобы привлечь его внимание, хотя он и желал этого результата и мог понимать, что такое поведение вызовет этот эффект 18.

Здесь мы имеем случай желания Е, становящегося причиной для Е, и, тем не менее, отсутствие действия. Ключевой момент состоит в том, что желания, хотения и т. д. могут вызывать нечто, и тем не менее, агент по какой-то причине может ничего не делать для того, чтобы исполнить это желание или хотение. Несмотря на это, в данном случае желание может вызвать ожидаемый эффект и без знания агента об этом, то есть без того, чтобы агент намеренно вызвал этот эффект. То, что агент вызывает нечто намеренно, не рассматривается как его намерение вызвать этот эффект, если предполагается, что намерение должно быть пассивным ментальным состоянием или событием. Всё это будет справедливо и в том случае, если мы заменим понятие «намерение» на «желание», «хотение» или любой другой термин 19. Таким образом, тип анализа, предложенный Дэвидсоном, выглядит неубедительным. Сказать, что Р осуществляет нечто намеренно, не значит сказать, что некое пассивное состояние Р или событие (такое как намерение), включающее Р, вызывает эту вещь. А поскольку другого убедительного способа анализа личностного объяснения по типу научного объяснения, вроде бы, нет, из этого следует, что личностное объяснение представляет собой тип объяснения, отличный от научного (улучшенной гемпелевской модели научного объяснения). Отмечу, что в дальнейшем я буду понимать под «желанием» выполнить некое действие, склонность, каузально влияющую на осуществление этого действия, которая может совпадать или не совпадать с суждением агента относительно того, способствует ли она в целом осуществлению этого действия. В том случае, когда совпадения нет, агент должен выбрать: бороться с этим желанием или уступить ему.

Если намерения не являются состояниями или событиями, происходящими в агенте, то они должны быть действиями. Наличие намерения не означает, что нечто происходит в агенте, но означает, что оно нечто делает. Для меня обладать намерением осуществить движение моей руки означает сделать то, что (в том случае, если мне не удалось или оказалось затруднительно это сделать) можно было бы назвать «попыткой» движения руки. В прошлом наличию такого намерения было дано техническое название «воления». Главная ошибка редукционистского анализа (в терминах, использованных в начале главы) состоит в трактовке намерений как относящихся скорее к «что», чем к «почему» объяснения. Когда некто объясняет возникновение чего-то через наличие у агента намерения, он с помощью слова «намерение» описывает не какое-то возникшее состояние или событие, которое явилось причиной этого возникновения, а утверждает, что именно агент вызвал его потому, что так захотел. Действовать интенционально – значит проявлять каузальное посредничество в определенном направлении, которое успешно обеспечит желаемый результат в том случае, если агент обладает требуемой силой. Намерение (скажем, обойти лужу) объясняет, почему в определенное время человек с нормальными основными силами (в том числе с нормальным физическим состоянием, с нормальным мозгом и при условии действия нормальных психофизических законов) ведет себя определенным образом, то есть делает такие движения, которые действительно ведут его ноги в обход лужи. То, что такой подход правильный, следует из лингвистического факта, что объяснение, данное через намерение, может быть легко переведено в объяснение, при котором можно было бы обойтись без существительного, обозначающего некое возникшее состояние или событие. Сказать, что намерение человека, совершающего определенные действия, состояло в том, чтобы обойти лужу – значит сказать, что он сделал их для того, чтобы обойти лужу, или что он поступил так, чтобы обойти лужу. Но такая перефразировка невозможна для начальных условий, упоминающихся в нормальных научных объяснениях.