Йонге Ринпоче - Радостная мудрость. Принятие перемен и обретение свободы

Несколько лет назад мне довелось оказаться внутри аппарата ФМРТ [1] ФМРТ (функциональная магнитно-резонансная томография) – метод получения изображений различных органов, в том числе мозга, основанный на измерении резонансного поглощения электромагнитных волн в постоянном магнитном поле ядрами атомов – чаще всего атомов водорода, входящих в состав молекул различных веществ. – Прим. ред. , разновидности мозгового сканера, который, на мой взгляд, напоминал белый гроб со скруглёнными краями. Я лежал на плоском смотровом столе, скользившем, будто язык, в полом цилиндре, который, как мне сказали, заключал в себе сканирующее устройство. Руки, ноги и голова у меня были пристёгнуты, так что я почти не мог пошевелиться, а в рот мне вложили защитный загубник, чтобы не двигались челюсти. Все приготовления – пристёгивание к столу и прочее – были довольно интересны, поскольку персонал очень любезно объяснял мне, что они делают и зачем. Даже ощущение того, что тебя засунули внутрь машины, было каким-то умиротворяющим, хотя я и мог себе представить, как человек с очень живым воображением мог почувствовать себя так, словно кто-то его заглатывает живьём.

Однако внутри аппарата быстро стало довольно жарко. Пристёгнутый, я не мог вытереть выступившие капли пота, которые медленно стекали по лицу. О том, чтобы почесаться, не было и речи – поразительно, как начинает зудеть тело, когда нет ни малейшей возможности почесаться. Аппарат же издавал громкий завывающий звук, напоминающий сирену.

Учитывая эти обстоятельства, я подозреваю, что не слишком много людей решились бы провести внутри сканера ФМРТ час или около того. Однако я и ещё несколько монахов предложили свои услуги добровольно. Всего нас было пятнадцать волонтёров, согласившихся подвергнуться этому неприятному эксперименту, составлявшему часть неврологических исследований, проводимых профессорами Антуаном Луцем и Ричардом Дэвидсоном в Вейсмановской лаборатории поведения и сканирования мозга в городе Мэдисон, штат Висконсин. Цель исследования состояла в том, чтобы изучить воздействие на мозг длительной медитации. Под длительностью в данном случае подразумевалось приблизительно от десяти до пятидесяти тысяч часов практики. У молодых добровольцев такое количество часов накапливалось примерно за пятнадцать лет практики медитации, тогда как некоторые из пожилых участников эксперимента медитировали уже на протяжении лет сорока.

Как я понимаю, сканер ФМРТ немного отличается от обычного МРТ, в котором используются мощные магнитные и радиоволны, с помощью компьютеров создающие подробные неподвижные изображения внутренних органов и структур организма. Используя те же самые магнитные и радиоволны, сканер ФМРТ показывает изменения активности или функционирования мозга, регистрируя их мгновение за мгновением. Разница между результатами сканирования МРТ и ФМРТ примерно такая же, как между фотографией и видео. Используя технологию ФМРТ, нейробиологи могут проследить изменения в различных областях мозга испытуемого, которому предлагают выполнить определённые задания, например, слушать звуки, смотреть видео или заняться какой-то умственной деятельностью. Когда сигналы со сканера обрабатываются компьютером, конечный результат несколько напоминает фильм о работающем мозге.

Задачи, которые предлагали выполнить нам, заключались в чередовании некоторых практик медитации с пребыванием ума в покое в обычном, или нейтральном, состоянии: три минуты медитации сменялись тремя минутами отдыха. В течение периодов медитации нас подвергали воздействию звуков, которые можно было бы, согласно общепринятым критериям, назвать довольно неприятными, – например, это мог быть женский крик или плач младенца. Одной из задач эксперимента было определить, как эти неприятные звуки воздействуют на мозг медитирующих испытуемых. Нарушают ли эти факторы поток сосредоточенного внимания? Становятся ли активными участки мозга, связанные с раздражением или гневом? Или же они не оказывают никакого влияния.

В действительности группа исследователей обнаружила, что при воздействии этих беспокоящих звуков повышалась активность областей мозга, связанных с материнской любовью, сочувствием и другими позитивными психическими состояниями [2] См. Lutz A., Brefczynski-Lewis J., Johnstone T., Davidson R. J. (2008). Regulation of the Neural Circuitry of Emotion by Compassion Meditation: Effects of Meditative Expertise. . Неприятный фактор способствовал возникновению глубокого состояния покоя, ясности и сострадания.

Это нехитрое открытие отражает одно из главных благ буддийской практики медитации: возможность использовать трудные обстоятельства, а также обычно сопровождающие их разрушительные эмоции, чтобы раскрыть силу и потенциал человеческого ума.

Многие люди никогда не обнаруживают этой преображающей способности или широты внутренней свободы, которую она предоставляет. Одна лишь необходимость противостоять каждодневным внутренним и внешним испытаниям почти не оставляет времени для размышлений, для того, чтобы предпринять то, что можно было бы назвать «ментальным отступлением», позволяющим оценить наши привычные реакции на повседневные события и принять во внимание другие возможные мнения. Со временем в нашем уме воцаряется губительное чувство неизбежности: «Вот так существую я, вот так происходит жизнь, я ничем не могу её изменить». В большинстве случаев люди даже не осознают, как они видят самих себя и окружающий мир. Это фундаментальное чувство безнадёжности лежит глубоко, как слой ила на дне реки, – оно есть, но его не видно.

Фундаментальное чувство безнадёжности свойственно людям независимо от обстоятельств. В Непале, где я рос, материальные удобства были немногочисленны и скудны. У нас не было ни электричества, ни телефона, ни систем отопления и кондиционирования воздуха, ни водопровода. Каждый день кому-то надо было спускаться по длинному склону к реке и набирать воду в кувшин, а потом тащить его наверх, выливать в цистерну и снова спускаться вниз, чтобы опять наполнить кувшин. Чтобы натаскать достаточно воды только на один день, требовалось сходить туда и обратно десять раз. Многим не хватало еды, чтобы прокормить свои семьи. Хотя уроженцы Азии обычно стесняются публично обсуждать свои чувства, беспокойство и отчаяние явственно отражались на их лицах и в том, как они держались, ведя ежедневную борьбу за выживание.