Жозеф де Гибер - Духовность Общества Иисуса

«Уложения» представляют собой краткое сочинение на нескольких страницах, подготовленное Игнатием и его товарищами в 1539 г., когда они решили основать орден и попросить Павла III о его утверждении: здесь указываются основные черты задуманной организации, уточняются ее цель и дух. Это они, одобренные Папой 27 сентября 1540 г., послужили настоящим учредительным уставом Общества, «правилом» новой семьи монашествующих, торжественно освященным Церковью. Вторая редакция этих «Уложений», с изменениями, подсказанными опытом, в особенности в том, что касается коллегий, была одобрена Юлием III 21 июля 1550 г. и представляет собой ныне понтификальный закон, утверждающий Институт Общества [248].

«Общий экзамен» с его восьмью главами ставит перед кандидатами различных категорий ряд вопросов, позволяющих узнать, пригодны ли они для исполнения задач Общества и для монашеской жизни вообще, нет ли каких-либо канонических препятствий, мешающих их вступлению в орден. Но кроме того в главе IV он представляет кандидату общий обзор жизни, которую ему придется вести в Обществе, испытаний, которые ему придется пройти, прежде чем он будет принят, и духа, которым ему нужно будет проникнуться, чтобы всецело исполнить свое призвание. Эта глава очень важна для познания игнатианской духовности.

Сам этот экзамен представляет собой одну из оригинальных особенностей законодательной деятельности основателя: он отражает заботу о двух вещах, которая постоянно дает о себе знать в его письмах и высказываниях. Прежде всего, это стремление не допускать неизвестно кого, не давать затопить себя потоку более или менее пригодных кандидатов, прельщенных успехами Общества. В Конституциях он трижды будет возвращаться к необходимости не открывать двери толпе. Рибаденейра же замечает: «Хотя в начале он с легкостью принимал людей в Общество, позже он ужесточил порядки и сказал, что, если что и внушает ему желание пожить подольше, то это возможность еще более усложнить допуск в Общество» [249].

Кроме того, Игнатий, решительно требующий от своих подопечных полного самоотречения, заставляющий их принимать такие жесткие средства освящения, как свободное обличение их изъянов, суровые порицания за малейшие нарушения, хотел, чтобы с самого начала по этому поводу между ним и его сыновьями не было никаких недоразумений. Вот почему в главе IV «Экзамена» мы находим перечень всех тех дел смирения и самоотвержения, которые, как мы видели, он так широко применял при подготовке своих последователей, а в завершении его – программу героического самоотречения, которая войдет в «Суммарий Конституций» [250]в качестве правил 11 и 12 и которую нужно привести здесь в первоначальной редакции. Здесь мы, в сущности, глубже всего можем заглянуть в мысль Игнатия, чтобы увидеть, чего он ждет от своих монашествующих.

«Равным образом, – говорит он в заключение, – нужно, подчеркивая это и придавая этому особый вес перед лицом Нашего Творца и Господа, настоятельно обратить внимание экзаменуемых на то, в сколь высокой степени помогает и способствует духовной жизни полное, а не частичное отвращение к тому, что любит и чего держится мир, – и как важно, напротив, всеми силами принимать и желать то, что любил и чего держался Господь наш Христос. Как люди мира сего, которые следуют миру, любят и усердно ищут почестей, славы и признания своего громкого имени на земле, как учит их мир, – так идущие путем духа и поистине следующие Христу, Господу нашему, любят и горячо желают прямо противоположного, а именно: облачаться в то же самое одеяние и платье, что и Господь наш, ради должной любви к Нему и благоговения перед Ним. Так что, если в этом не будет никакого оскорбления Его Божественному Величеству и если ближнему это не вменится во грех, то пусть они желают сносить ругательства, ложные обвинения, оскорбления, считаться безумными и расцениваться как таковые (не подавая к этому, однако же, ни малейшего повода), из желания походить на нашего Творца и Господа, Иисуса Христа, и в какой-то мере подражать Ему, облачаясь в Его одеяние и платье, поскольку Он носил их ради нашего вящего духовного преуспеяния, подавая нам пример, дабы мы во всем, что нам по силам, посредством Его Божественной благодати желали подражать и следовать Ему, ибо Он – путь, ведущий людей в жизнь.

Посему следует спрашивать кандидата, есть ли у него эти желания, столь спасительные и плодотворные для совершенства его души. Если по нашей человеческой слабости и на собственную беду он не испытывает таких желаний, столь пылких в Господе нашем, то нужно спросить его, есть ли у него какое-либо желание испытывать их. Если он ответит утвердительно, что желает испытывать столь святые желания, то для большего успеха в достижении этого его следует спросить, решился ли он и готов ли принять и терпеливо переносить с помощью Божией благодати таковые ругательства, насмешки и оскорбления, связанные с платьем Господа нашего Христа, а также любые иные, всякий раз, когда ему их причинят, – будь то от кого-либо из дома Общества (где он намерен повиноваться, смиряться и обрести жизнь вечную) или вне дома, от кого угодно в этой жизни, – не воздавая никому злом за зло, но напротив: добром за зло. Чтобы успешнее достичь такой степени столь драгоценного совершенства в духовной жизни, его главным и самым важным занятием должно быть следующее: искать в Господе нашем большего самоотречения и постоянного умерщвления плоти во всех возможных делах. А наш долг – помогать ему в этом соответственно той мере благодати, которую уделит нам Господь наш, к Его вящей хвале и славе» [251].

Этот текст, такой краткий и сильный, написанный таким неровным языком, несет на себе, в мельчайших своих деталях, отпечаток личности Игнатия. Именно этот текст принимают кандидаты Общества по долгом и вдумчивом размышлении перед решительным шагом. Он дает нам верный ключ к тому поведению, какое, как мы видели, демонстрировал основатель по отношению к лучшим из своих сыновей. И только он позволяет нам проникнуть в глубокий смысл дальнейшего текста Конституций: везде будет предполагаться, что подобное требование уже взвешено серьезно и мужественно пред лицом Божиим и, ответив на него утвердительно, человек заранее принял все следствия подобного ответа. Несомненно, как во времена Игнатия, так и потом не один человек, стремящийся к иезуитской жизни, просмотрел эту невыносимо суровую страницу бегло, не вдумываясь во все ее слова. Следовательно, не нужно удивляться, если духовность, чью основу представляет собой эта страница, остается для такого человека закрытой книгой, не поддающейся пониманию. Вот чем объясняется строгость, с какой основатель безжалостно отправлял назад людей, в остальном набожных и исполненных хороших качеств, которые, возможно, станут потом, в другом месте, прекрасными монашествующими и сохранят искреннюю привязанность к Обществу, как тот Сапата, о чьем исключении рассказывает Гонсалвиш да Камара, но которые не поняли этого основополагающего условия, необходимого, чтобы устоять в Обществе и принести в нем плоды [252]. Конституции как таковые делятся на десять частей, посвященных соответственно: 1) приему кандидатов в новициат; 2) исключению тех, кто, будучи принят, на поверку оказывается непригодным для Общества; 3) телесному и душевному преуспеянию оставшихся; 4) их обучению наукам и другим средствам помощи ближнему; 5) окончательному приему в Общество; 6) тому, что лично касается тех, кто был таким образом в него принят (послушанию, бедности и т. д.); 7) их распределению на апостольской ниве; 8) тому, что должно поддерживать их связь друг с другом и с главой; 9) главе Общества и правлению Обществом; 10) сохранению Общества в хорошем состоянии и его росту.