Изабель де Андиа - Unio Mystica. Единение с Богом по Дионисию Ареопагиту

Восхваляя Моисея как первосвященника ( VM II, 66–69), автор делает упор на его благочестии (εὐθέβεια) и господстве над страстями (ἀνάθεια):

Он обладал весьма одаренной природой, которую философия (φιλοσοφία) получила как добрую землю и возделала, дав ему созерцать возвышенные истины (δογμάτων θεωρίᾳ παγκάλων ἐβελτίωσε) и не прекращая работы, пока не достигли зрелости плоды его добродетели, явленные в его словах и делах. Вот почему он любил Бога и был любим Богом, как немногие из людей, ибо был он одарен небесною любовью, чтил Господа Вселенной более, чем кто-либо, и был почтен Им в ответ. А честь, подобающая мудрецу, – это поклонение истинному Бытию. Поклонение же это воздает Богу священство. Он был сочтен достойным этого дара, который превосходит все сущие блага, и вещания научили его всему, что касается обрядов поклонения и священнослужения ( VM , II, 66–67).

Это упоминание о «святых вещаниях» (χρησμοί) предвосхищает рассказ о посвящении на Синае, который Филон поведет в § 71, но уже до этого он настаивает на необходимости очищения души и тела и подавления страстей путем полового воздержания и поста (§ 68). Моисей постился сорок дней, предпочитая еде и питью «пищу созерцания (τροφὰς… τὰς διὰ θεωρίας), благодаря которой, вдохновленный веянием, пришедшим с неба (αἷς ἄνωθεν ἀπ’ οὐρανοῦ καταπνεόμενος), он усовершенствовался сначала умственно, а затем физически» ( VM , II, 69).

Моисей был вдохновлен свыше (ἄνωθεν καταπνεόμενος) и именно по велению Божию (προστάξεσι θείαις) он совершил восхождение на Синай:

[70] Он, действительно, совершил по велению Божию восхождение на высочайшую и священнейшую гору в той местности, гору, куда не было подъема и проторенной дороги; оставался там в течение названного времени, не принеся с собою ничего, что позволило бы добыть необходимую пищу; затем спустился, когда истекли упомянутые сорок дней, и был гораздо красивее лицом, чем тогда, когда восходил, так что изумились и ужаснулись те, кто был при этом, и не мог их взор переносить блеск светлее солнечного, которым сверкал он, как молния. [71] Пребывая на вершине, он был посвящен в тайны путем научения всему, что касается священства и прежде всего важнейшему: строению и внутреннему убранству святилища ( VM , II, 70–71).

В § 70 Филон подчеркивает, что преображенный Моисей стал много красивее (καλλίων) лицом, когда спустился с горы, и что лицо его испускало яркие, как солнце, лучи.

Филон обращается к стихам Исх 34, 29 и 35: «Когда сходил Моисей с горы Синая, и две скрижали откровения были в руке у Моисея при сошествии его с горы, то Моисей не знал, что лице его стало сиять лучами оттого, что Бог говорил с ним».

В § 71 Филон говорит, что, «пребывая на вершине, он был посвящен в тайны (ἐμυσταγωγεῖτο) путем научения всему, что касается священства…» Глагол μυσταγωγέω отсутствует в Септуагинте, а идея посвящения Моисея в тайны на вершине Синая была воспринята Григорием Нисским, который в первой части своей Жизни Моисея говорит о μυσταγωγία Моисея. Эта мистагогия описана также как «духовное видение идей» ( VM , II, 74).

В § 74 Филон пишет:

В этих условиях представлялось благом построить скинию, священный предмет, сделать который Моисей был научен на горе в вещаниях: он имел духовное видение невещественных идей, соответствующих вещественным предметам, которые можно изготовить, и по этим идеям нужно воспроизводить доступные чувству подобия, исходя, так сказать, из начального прообраза, и образцов замысла (σωμάτων ἀσωμάτους ἰδέας τῇ ψυχῇ θεωρῶν, πρὸς ἅς ἔδει καθάπερ ἀπ’ ἀρχετύπου γραφῆς καὶ νοητῶν παραδειγμάτων αἰσθητὰ μιμήματα ἀπεικονισθῆναι) ( VM , II, 74).

– Есть, стало быть, начальный прообраз: ἀρχέτυπος γραφή, – умопостигаемые образцы: παραδειγμάτα νοητά,

– и доступные чувству подобия: αἰσθητὰ μιμήματα, по Исх 25,9 и Чис 8,4.

Но Филон рассматривает не только умопостигаемые образцы и доступные чувству подобия, а также объясняет в § 76 связь между умопостигаемым образцом и духом пророка:

Таким образом, форма образца отпечаталась, как след, в духе пророка, вся заранее втайне невещественно и незримо начертанная и образованная. Осуществление было произведено согласно с этой формой, причем ремесленник отмечал печатью следа вещественную субстанцию, соответствующую каждой части ( VM , II, 74).

Пророческий характер выступает здесь основной чертой священства Моисея, получившего видение образцов скинии. Э. Брейе в своей книге о Филоне Александрийском [14] É. Bréhier. Les idées philosophiques et religieuses de Philon d'Alexandrie, Paris 19502. О мистической терминологии Филона см.: E. R. Goodenough, By light light. The Mystic Gospel of Hellenistic Judaism, New Haven, 1935. О функциях пророчества у Филона – предсказании, ходатайстве, законодательстве, созерцании бестелесного и т. д. – см.: H. Wolfson, Philo. Foundations of religious Philosophy in Judaism, Christianity and Islam, Cambridge Mass., 1948, II ch. IX: Knowledge and Prophecy, p. 3–72. подробно объяснил ноэтическую сторону пророчества, которая, как и в данном случае, состоит в запечатлении формы (τύπος) непосредственно на рассудке (διάνοια) пророка [15] Здесь вспоминается видение славы, где lumen gloriae (свет славы) заменяет species intelligibilis (умопостигаемый вид) . или в восхищении ума (νοῦς) движущим его Духом (πνεῦμα).

Если использовать в качестве путеводной нити Исх 20,21, в сочинениях Филона можно обнаружить и другие тексты о мраке, которые мне хотелось бы рассмотреть.

Как указывает посвященный Филону том Biblia patristica [16] Biblia Patristica Supplément, Philon d'Alexandrie, CNRS, Paris 1982. , текст Исх 20,21 цитируется в сочинениях Филона четырежды ( Qu. Ex . A 2, 28; VM 1, 158; Mutat . 6; Poster . 14), и я хотела бы разобрать эти места одно за другим.

2.1. De Vita Mosis I, 158–159 [17] Philon, De Vita Mosis I, 158–159, op. cit., p. 101–103.

158И что же? – говорит Филон о Моисее. – Не наслаждался ли он более высоким обществом, обществом, которое единило его с Отцом, с Творцом вселенной, ибо он удостоился того же имени, что и Тот: ведь он был наречен богом и царем всего народа; и сказано, что он вступил во мрак, где был Бог (Исх 20,21), т. е. в сущность безвидную, незримую и бестелесную [18] Ср. Philon, Mutat. 7. Об этом даре (ограниченного) познания как об аспекте diatheke (завета) см. A. Jaubert, La notion d'alliance dans le Judaïsme, aux abords de l'ère chrétienne, Paris 1963, p. 434. , образец сущих; он воспринимал то, что недоступно природе смертного. Словно прекрасно выполненная картина (γραφήν), он сам и его жизнь представали пред очами творением безукоризненной красоты и божественной формы; он стоял как образец тому, кто желает ему подражать.

159Счастливы те, кто приняли в душу его печать или постарались сделать это. Пусть мысль прежде всего несет в себе совершенный образ добродетели или хотя бы твердое желание достичь этого образа.