Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Жизнь Божественная – III

Таким образом, с одной стороны, есть абсолютное и ни от чего не зависящее Существование, вечное и единственное самосущее бытие, называемое Реальностью. И через отождествление с безмолвным и пассивным «Я» или с бесстрастным и неподвижным Пурушей мы можем приближаться к этому неописуемому и безотносительному Абсолюту, отрицать истинность трудов творящей Силы, видя в ней либо призрачную Майю, либо механическую Пракрити, все глубже погружаться в вечный Покой и Безмолвие, прекращая блуждание в космическом неведении, избавляться от индивидуального существования, обнаруживая или теряя себя в этом единственном подлинном Существовании. С другой стороны, есть Становление, являющееся подлинным развертыванием Бытия, и оба – и Бытие, и Становление представляют собой истины одной абсолютной Реальности. Первый взгляд на вселенную и человека основывается на метафизической концепции, сформулированной теми, кто отчетливо осмыслил и ярко пережил в своем сознании Абсолют как некую безотносительную и неопределимую реальность: отсюда естественным образом вытекает логическая и практическая необходимость отрицания относительного мира как чего-то кажущегося и нереального, как Небытия (Асат) (или, по крайней мере, как чего-то низшего и временного, преходящего, бездуховного и воспринимаемого лишь субъективно) и полного пренебрежения им с тем, чтобы освободить дух от пут его ложных ощущений или эфемерных творений. Вторая точка зрения основана на концепции Абсолюта как реальности, которую невозможно ограничить ни негативно, ни позитивно. Он – за пределами всего относительного в том смысле, что не связан и не может быть ограничен ничем относительным в силе своего бытия: его нельзя описать или охарактеризовать каким-либо относительным понятием, самым возвышенным или самым обыденным, положительным или отрицательным; он не связан ни нашим знанием, ни нашим неведением, ни нашей концепцией существования, ни нашей концепцией не-существования. Но также он не может быть ограничен какой-либо неспособностью вмещать, поддерживать, создавать или проявлять относительное: напротив, способность проявляться в бесконечности единства и бесконечности множества должна рассматриваться как исконная сила, несомненный признак и результат его абсолютности, и самой этой возможности уже достаточно для того, чтобы объяснить существование космоса. Абсолют, конечно же, ничто, в том числе и его собственная природа, не может заставить проявить относительный космос, но и запретить проявить какой угодно космос ему также ничто не может. Сам по себе он не является одной лишь пустотой; ибо Абсолют без содержимого – абсурд; наше представление о нем, как о некоей Пустоте или Нуле, лишь умозрительная схема, свидетельствующая о неспособности нашего ума постичь или понять его: он содержит в себе некую неописуемую квинтэссенцию всего, что есть, и всего, что может быть; и поскольку он заключает в себе эту квинтэссенцию и эту возможность, он также, благодаря своей абсолютности, должен заключать в себе либо вечную истину, либо изначальный (пусть даже скрытый) и реализуемый потенциал всего, на чем зиждется наше и мировое существование. Именно этот реализуемый потенциал, ставший явью, или эту вечную истину, раскрывающую свои возможности, мы называем проявлением и воспринимаем как вселенную.

Следовательно, постижение или осознание истины Абсолюта не обязательно должно влечь за собой отвержение или уничтожение истины вселенной. Идея изначально иллюзорной вселенной (каким-то образом проявленной необъяснимой Силой иллюзии) и Абсолютного Брахмана, безучастного или отстраненного, не оказывающего на нее никакого влияния и не подвергающегося с ее стороны также никакому влиянию, по сути, является попыткой ограничить То путем переноса на него, навязывания или приписывания ( adhyāropa ) ему нашей ментальной неспособности. Наше ментальное сознание, превосходя собственные границы, лишается своих привычных средств и методов познания и тяготеет к неподвижности или покою; одновременно оно становится неспособно или прекращает оперировать своими прежними понятиями и утрачивает связную картину того, что когда-то составляло для него единственную реальность; мы приписываем абсолютному Парабрахману, воспринятому как вечное непроявленное, соответствующую неспособность или отстраненность, или отчужденность от того, что стало и кажется теперь нереальным; он, подобно нашим замолкнувшим или спонтанно утихшим умам, должен, по самой своей природе, предполагающей чистую абсолютность, быть никак не связан с этим миром внешнего проявления, неспособен динамически поддерживать или фундаментально познавать его и тем самым делать реальным. Если же такое постижение все-таки имеет место, оно, по сути, должно быть чем-то кажущимся и призрачным, некоей магической Майей. Однако нет никаких веских доводов в пользу существования подобного разрыва; способность или неспособность нашего относительного человеческого сознания не может быть критерием или мерилом абсолютной способности; его представления неприменимы к абсолютному самоосознанию: то, что необходимо нашему ментальному неведению для того, чтобы вырваться за пределы собственных ограничений, может и не требоваться Абсолюту, которому не нужно ни от чего освобождаться и нет нужды отказываться от постижения чего бы то ни было, что может быть им познано.

Существует то тайное Непознаваемое; также существует это явное познаваемое, отчасти известное нашему неведению и полностью открытое божественному Знанию, хранящему его в своей собственной бесконечности. И если верно, что ни наше неведение, ни наше широчайшее и высочайшее ментальное знание не позволяют нам понять, что представляет собой Непознаваемое, то верно также и то, что Оно способно по-разному проявлять себя как через наше знание, так и через наше неведение; ибо оно не может проявлять что-то, отличное от себя, поскольку помимо него ничего не существует: в этом разнообразии проявления присутствует то Единство, и через различия мы можем прикоснуться к Единству. Но даже в этом случае, даже соглашаясь с этим параллельным существованием, в конечном итоге можно признать вторичность и временность Становления и принять решение отвергнуть его и вернуться в абсолютное Бытие. Это решение может основываться на различии между подлинной реальностью Абсолюта и частичной и обманчивой реальностью относительной вселенной.

Ибо в этом развертывании знания мы имеем дело с двумя категориями – Единством и Множеством, которые аналогичны категориям конечного и бесконечного, становления и вечного бытия, формы и бесформенного, Духа и Материи, высшего Сверхсознательного и глубочайшего Бессознательного; поставленные перед проблемой выбора и пытаясь ее разрешить, мы можем назвать Знанием осознание единства, а Неведением – осознание Множества. Тогда конечной целью нашей жизни станет отказ от низшей реальности Становления в пользу более высокой реальности Бытия, прыжок из Неведения в Знание с отвержением Неведения, переход от Множественности к Единству, от конечного к Бесконечному, от формы к бесформенному, от жизни материальной вселенной к Духу, от железной хватки бессознательного к сверхсознательному Существованию. В этом решении предполагается наличие постоянного противопоставления, крайней непримиримости между этими двумя полюсами нашего существования, требующей всякий раз отказа от материального в пользу духовного. Или же, если оба принципа существования являются средством проявления Брахмана, низший принцип должен считаться ложным или несовершенным ключом к решению проблемы, неверным или ненадежным средством, системой ценностей, которая в конечном счете неспособна удовлетворить нас. Нам, разочарованным противоречиями и путаницей, царящими в многообразии, и пренебрегающим даже высочайшими светом, силой и радостью, которые оно может дать, нужно устремиться за его пределы к абсолютной неизменности и стабильности, в которой любые изменения прекращаются. Неспособные, в силу притяжения Бесконечного, вечно пребывать в оковах конечного или найти в нем удовлетворение, широту и покой, мы должны сбросить все оковы индивидуальной и универсальной Природы, отвергнуть все земные ценности, символы, образы, все представления о себе, все ограничения, наложенные на безграничное, и утратить всю свою ничтожность и обособленность в высшем «Я», которое вечно удовлетворено своей собственной бесконечностью. Отказываясь пребывать в плену форм, поняв, как иллюзорна их ложная и преходящая привлекательность, утомленные и обескураженные их мимолетностью, непостоянством и тщетной чередой повторений, мы должны вырваться из циклов Природы и погрузиться в бесформенность и неопределенность неизменного Бытия. Отвергнув Материю и ее грубость, измученные бесцельной суетой и беспокойством Жизни, устав от бессмысленного вращения Ума или убедившись в тщетности всех своих стремлений и целей, мы должны достичь освобождения в вечном покое и чистоте Духа. Бессознательное – это сон или тюрьма, сознательное – череда попыток, в конечном итоге ни к чему не приводящих, или блуждания во сне; мы должны проснуться и осознать сверхсознательное, на уровне которого, в сияющем свете и самосущем блаженстве Вечного, растает весь сумеречный и ночной мрак. Вечный – наше прибежище; все остальное – ложные ценности, Неведение и его гибельные пути, странствия заблудшей души в дебрях феноменальной Природы.