Цокньи Ринпоче - Открытое сердце. Открытый ум. Пробуждение силы сущностной любви

© Tsoknyi Rinpoche, 2012

© Richard Gere, foreword, 2012

© Дарья Бабина, перевод, 2014

© Издание на русском языке, оформление. ООО ИД «Ганга», 2016

Если хочешь найти рыбу, ищи в океане.

Если хочешь найти себя, загляни в свой ум.

Я впервые встретил Цокньи Ринпоче в 1997 году в Литчфилде, штат Коннектикут. Это был мой первый ретрит по практике дзогчен , и я был очень взволнован, если не сказать, что серьёзно нервничал. На самом деле беспокоиться было не о чем. Ринпоче оказался поистине тонким учителем: он моментально снял напряжение с присущим ему остроумием, чувством юмора и абсолютной естественностью, одновременно раз за разом побуждая нас открывать и затем пребывать в истинности нашей естественной природы, изначальной бытийности. С того самого времени я стал считать Ринпоче надёжным учителем и бесценным другом. Он один их тех людей, с которыми вам не терпится встретиться вновь, чтобы вместе провести время, которых вспоминаешь с улыбкой и смехом. Это всегда имеет большое значение. Пройдя обучение под руководством исполинов тибетской буддийской традиции, большинство которых, к сожалению, уже покинули этот мир, Ринпоче стал мощным и выразительным связующим звеном между эпохой великих йогинов старого Тибета и нашим суетным и запутанным XXI веком. Он и там, и там чувствует себя как дома. И делает всё для того, чтобы мы также испытывали максимальный комфорт.

Ринпоче усердно работал ради того, чтобы понять особенности человеческого сознания и с большей эффективностью помогать нам преодолевать самими собой навязанные ограничения и серьёзное отношение к жизни. Прочная любовь, мудрость и блаженство – это всё возможно, но мы так часто увязаем в своём «я» и собственных убеждениях.

Сущностная любовь распахнута настежь и свободна от какой-либо предвзятости. Это свобода, проявляющаяся в безудержном смехе ребёнка, в нежном тепле благостного состояния, когда мы чувствуем себя счастливыми без особой причины. Ринпоче описывает её как «безусловную доброту, мягкость и близость, рождённые из открытости и интеллекта, которыми можно разжечь пламя, согревающее целый мир». Это радостные, любящие объятия самой жизни со всем присущим ей сумасшествием.

Мы способны найти эту любовь в самих себе, потому что она – то, кто мы есть на самом деле. Это право человека по рождению. У нас есть два глаза и две руки, и точно так же в нас заложена эта фундаментальная любовь. Она бывает так глубоко погребена под всевозможным хламом, настолько запутана, что мы оказываемся неспособны её узнать или прочувствовать. И потому проводим всю жизнь в погоне за этой любовью, пытаясь найти её в отношениях, деньгах, власти, вещах и понятиях, как будто нехватку чего-то внутри можно восполнить извне. Пускай на мгновение это и возможно, но в конечном счёте мы чувствуем себя опустошёнными, обессиленными, испуганными и озлобленными. Где-то в глубине сердца мы это осознаём и в самые откровенные моменты жизни чувствуем пустоту и печаль, которые таятся за фасадом занятой и наполненной жизни. В то же время мы стремимся к чему-то большему и глубоко в душе чувствуем, что подлинное счастье достижимо.

Эта книга вдохновляет на поиски того, что мы временно потеряли, и поможет вступить на путь воссоединения с глубинной природой – радостной, открытой и свободной от условий и условностей, как безоблачное, ослепительное небо. Осознание собственной природы даст возможность теплоте сострадания и любви легко проявиться во всём, что мы делаем. Это не эзотерический путь, он не требует особых способностей. Это вполне практичный, применимый, логичный и ясный путь. Он – то, кем мы по сути являемся. Мы все источаем любовь из самых глубин нашей души. Мы и есть любовь, которая не имеет границ и которая проглядывает сквозь счастье и печаль – в каждом моменте нашего существования.

Возможно, нам знакомы люди, в полной мере соответствующие этому описанию. Некоторые видят это сияние в Далай-ламе или Матери Терезе, в своей матери или отце. Эти люди заставляют нас непроизвольно улыбаться и вызывают чувство неподдельной, естественной теплоты. Почему? Потому что они светятся особой бескорыстной любовью и состраданием, которые мы распознаём как свою истинную природу. Эта книга поможет нам найти ту изначальную искру, из которой вспыхнет бушующее пламя. Всё зависит от нас.

Ричард Гир

Эта книга обильно приправлена тибетскими терминами, которые я взял на себя смелость транслитерировать, далеко не всегда следуя принятым, научным методам. Моё решение, возможно, ужаснёт многих людей, посвятивших огромное количество времени и усилий переводам с языка, изобилующего символическими значениями. Многие слова в классическом и современном тибетском нагружены непроизносимыми согласными в конце и начале слова, что в одних случаях влияет на их произношение, а в других – нет.

Как и многие азиатские языки, тибетский содержит элементы тональности и аспирации. Существуют небольшие различия в произношении между некоторыми согласными и сочетаниями согласных, которые вселяют страх в сердца удивительных людей, служащих в качестве переводчиков при тибетских учителях. Я слышал о паре случаев, когда переводчика просили перевести тибетское слово «лёд», которое при не совсем точном произношении превращается в «дерьмо».

В таких затруднительных ситуациях учителя смеялись, пока с них не слетали облачения. Их смех не является проявлением жестокости; скорее, это подарок, возможность признать и примириться с вероятностью того, что, несмотря на наши познания и успехи, все мы допускаем ошибки. Благодаря им мы учимся и растём.

После выхода двух книг, над которыми я имел честь работать вместе с Йонге Мингьюром Ринпоче, многие спрашивают, был ли я переводчиком. К сожалению, вынужден развеять их заблуждения. Мои познания в тибетском ограничены несколькими ритуальными молитвами и полезными фразами вроде: «Я не ем мясо», «Тот-то здесь?», «Где здесь уборная?» (или, зачастую, «Есть ли здесь уборная?»). Да поможет мне Будда, если я напутал с порядком слов или ненароком не совсем точно произнёс какое-либо слово. Бывает очень неудобно, случись тебе ляпнуть: «Я не ем уборные».

Но Цокньи Ринпоче и все те, кто помогает ему выполнять невероятное количество обязанностей – возложенных на него в возрасте, когда многие из нас были озабочены тем, как незаметно пронести сигареты и спиртное на территорию школы, – были очень добры ко мне. Они приложили массу усилий, чтобы помочь мне уяснить тонкости тибетского языка и всей выражаемой им мудрости, которая, в свою очередь, отражает понимание человеческого состояния и возможности эмоциональной эволюции, очень точное и совершенное по своей сути.