Йон Колфер - Ученик убийцы

Все эти волшебные события – удача или рок.

Впрочем, Гаррик теперь не мог поверить ни в магию, ни в рок. Мир устроен намного проще: столкнутся атомы или не столкнутся, вот и все.

«Атомы, – подумал Гаррик, наслаждаясь новым пониманием вселенной, почерпнутым при слиянии с Феликсом Смартом. – Я могу видеть их устройство своим мысленным взором».

Поразительный переход в новое состояние не вызвал у Гаррика ни тревоги, ни смятения. Теперь он в точности знал, что с ним произошло и что ждет его в будущем. И стоило ли огорчаться, что «настоящей магии» нет, и происходящее с ним имеет вполне материальное объяснение? Разве обретенное им знание не является само по себе величайшей силой? Гаррик был слишком зачарован своим перерождением, чтобы терзаться ненужными тревогами.

«Будущее ждет, и я с моими новыми знаниями подчиню его себе».

В этом самом будущем есть поразительные вещи, о которых Гаррику теперь было отлично известно.

Трехмерные фильмы и мощные компьютеры карманного формата. Автоматическое оружие и японские роботы. Вот это да.

На этот раз в доме на Бэдфорд-сквер не получилось ни мягкой постепенной материализации, ни легкого колебания эфира, ни трепещущих пассажиров в модуле. На этот раз в нем возник шар из красной жидкости, размером с яблоко, который тут же взорвался, превратившись в отвратительный ком, заливший пол подвала кровью. Все это сопровождалось оглушительным хлопком и мощной ударной волной. Кольцо демпферов вокруг модуля рвануло, рассыпая искры, как фейерверки на рок-концерте.

Шеви подхватило взрывной волной, как сухой листок ураганом, и швырнуло через весь коридор. Пару раз она хорошенько приложилась об пол, прежде чем врезаться в пирамиду из упаковочных коробок, сложенных возле лестницы. Это были ее собственные коробки, которые она собиралась сложить и убрать с самого переезда. Коробки обвалились на нее сверху, оставив лишь небольшой треугольный просвет, через который она одним глазком могла видеть модуль. Глазок и в самом деле был только один: левым глазом Шеви сильно ударилась при падении и едва не потеряла сознание, но все-таки смогла продержаться достаточно долго, чтобы увидеть, что еще появилось из аппарата.

Из него появился мешок из плоти и костей, который принялся барахтаться на скользком от крови полу, словно борясь с самим собой. Шеви видела руку, пробившую полупрозрачную оболочку, и лицо, прижавшееся к ее липкой изнанке.

– Смарт, – позвала Шеви слабым голосом.

Вдруг лицо вздулось пузырями, исказилось и переменилось, превратившись в лицо человека с экрана.

«Мне снится кошмар. Проснись, Шеврон Савано. Поднимайся!»

Но если это был сон, то он получился на редкость реалистичным, задействовав все ее органы чувств, включая обоняние.

«Не помню, чтобы раньше мне когда-нибудь снились запахи».

Шеви уже знала, что это не сон. Плитки кафеля под ее щекой были слишком липкими от свернувшейся крови и сукровицы.

Груда перемешанных частей тела подтянулась и хрипло, с натугой, вздохнула, вытягивая разряды энергии из модуля. Потом встряхнулась, как мокрый пес, разбрызгивая во все стороны липкие капли и освобождаясь от кокона, и преобразилась в фигуру стоящего человека, которая проступала все четче и четче, пока не сформировалась окончательно. Человек потянулся, раскинув руки в стороны, и подвигал пальцами, как будто удивляясь такому чудесному изобретению.

Шеви слабо завозила ногами по скользкому полу, пытаясь найти опору и подняться, но даже от такого ничтожного усилия ее голова закружилась.

«Райли. Я должна спасти мальчишку».

Человек как будто услышал эти мысли и стряхнул с себя остатки растянутого пузыря из прозрачного липкого вещества, которое тут же перешло из полужидкой формы в газообразную и вознеслось легкими облачками под потолок.

Одежда нарастала на нем буквально стежок за стежком, волокна ткани червями извивались вокруг его уплотняющейся на глазах кожи. Получившийся костюм выглядел занятным сочетанием грубого холста, облегающих штанов от защитного комбинезона и мужского пальто викторианских времен. Довершала странный наряд шляпа-котелок, которая смотрелась на этом человеке не более уместно, чем галстук-бабочка на акуле.

– Райли, – произнес мужчина, словно пробуя, как действует его рот. – Райли, сынок. Я пришел за тобой. Я знаю, что тебя держат в тюрьме. Этот футурист Смарт показал мне.

«Смарт показал ему», – подумала Шеви и тут же безошибочно догадалась, что аварийной бригады больше нет.

Тут Шеви вспомнила, что у нее есть пистолет, и, скорее всего, он по-прежнему в кобуре у нее на боку, но даже это расстояние показалось непреодолимым для ее обессилевшей руки. Все, на что она была способна, – это держать один глаз открытым. Она увидела, как явившийся маг любовно погладил клавиатуру одного из старых компьютеров на столе, а затем перевел взгляд на нее.

«Он меня видит», – поняла Шеви, чувствуя, как холод подвального пола просачивается в ее тело.

Взгляд мага задержался на ней на мгновение, а затем он отвернулся и с решительным видом направился к двери камеры предварительного заключения.

«Все в порядке, – подумала она. – Дверь сделана из бронированной стали. Даже сам дьявол не сможет открыть ее, не имея карточки или кода».

Демоническая фигура остановилась перед кодовой панелью, театрально хрустнула костяшками и набрала код.

– Абракадабра, – сказал мужчина, когда дверь камеры щелкнула замком и приоткрылась.

«Мне так жаль, Райли, – подумала Шеви. – Ты сказал мне правду, а я не поверила и обрекла тебя на смерть. Прости меня».

Гаррик снял шляпу, словно перед входом в церковь, и, пригнувшись, шагнул в камеру.

Шеви прикрыла глаз. Ей не хотелось видеть, что произойдет дальше.

Когда Гаррик выбрался из пузыря и шагнул в мир будущего, он успел в буквальном смысле сделаться новым человеком.

Все в нем изменилось: его ДНК, его лексика, его знания, опыт, осанка, развитие мускулатуры, уровень сообразительности. Он даже хорошо разбирался в творчестве Шекспира… по крайней мере Феликс Смарт разбирался.

«Быть иль не быть, мой малыш Райли. Насчет тебя я еще не определился».

Гаррику пришло в голову, что в этом заведении, где он материализовался, могла поджидать какая-нибудь опасность, хотя воспоминания Смарта ясно говорили, что на карауле здесь осталась одна-единственная молоденькая девушка, щуплая пигалица, которую едва ли можно было счесть серьезной угрозой. Однако из тех же воспоминаний следовало, что эта девушка – хорошо обученный боец, который успел отлично проявить себя в Городе Ангелов.

«И у нее последний пульт», – вспомнил он. Хотя воспоминания Смарта пережили переход по червоточине в целости и сохранности, его собственный пульт остался лежать угольком на его груди.