Майкл Маршалл - Один из нас

– Это же она? – спросил будильник, стоявший на стойке рядом с чашкой остывающего кофе. Я разрешил ему доехать до Лос-Анджелеса со мной. Показалось, что так будет справедливо.

– Я твой должник, – кивнул я ему.

Будильник отказался сообщить, откуда он знает, где находится женщина, сказав, что это хроносекрет. Рано или поздно я его расколю, но сейчас меня это не интересовало. Главное, я нашел Лору Рейнольдс.

Я посидел еще несколько минут на тот случай, если работник гостиницы «Нирвана», которого я о ней расспрашивал, забыл о полученном от меня полтиннике и сообщении, что женщину разыскивают. Когда по прошествии пяти минут ничего не произошло, я слез со стула и слегка качнулся. Облокотившись на стойку, поморгал и подождал, пока в голове немного прояснится.

Будильник подозрительно посмотрел на меня, продолжая счищать с себя грязь при помощи салфетки и стакана воды, который я попросил принести ему.

– Что ты собираешься делать?

– Просто смотри, – ответил я, не имея ни малейшего понятия. Мой первый план заключался в том, чтобы переговорить с ней. Объяснить, что она поступила плохо, заставить забрать свои воспоминания. Я по натуре неисправимый оптимист. Если это не сработает, я верну воспоминания силой. В любом случае Лора Рейнольдс должна была уехать со мной. Мне надо было, чтобы она оказалась в комнате, где находился мой мнемоприемник, а еще надо было раздобыть где-то мнемопередатчик – именно поэтому я и звонил Квоту. Если потребуется убедить, покажу оружие. Правда, в забегаловке я не стану его доставать. Ребята за стойкой выглядели гораздо круче меня, и если бы они хоть краем глаза увидели мою игрушку, то, наверное, достали бы базуки. Если они работают по контракту, то все не так страшно, – но вдруг они свободные художники, готовые сначала пришить меня, а уже потом начать выяснять, нет ли на мой труп желающих. И сколь ни грустно это было осознавать, они могли таких найти. Я засунул будильник в карман, положил пару долларов под чашку и вышел на улицу.

Там было холодно, и я постоял несколько мгновений, проклиная одну кинокомпанию. Пару лет назад она снимала северный Мэн на площадке «Мицубиси». Морочиться со всеми этими машинами по производству снега, ветродуями и так далее съемочной группе не хотелось, поэтому они получили разрешение на изменение микроклимата в день съемок. Естественно, что-то у них там не сложилось, и теперь невозможно было предугадать, какая в районе будет погода. Сейчас здесь все гораздо больше напоминает сумасшедший дом, чем раньше, но фильм с большим успехом прошел в Европе, поэтому никто не решается жаловаться.

Я перебежал улицу, опустив голову и засунув руки в карманы, полностью вписавшись в пейзаж: человек ищет укрытие от дождя. На углу увидел машину, а прямо перед ней полицейский транспорт. Двое парней стояли, положив руки на капот и раздвинув ноги. Один из полицейских что-то методично топтал на тротуаре, и я расслабился – обычная облава на курильщиков.

В фойе гостиницы было полутемно и тихо. Вдоль стен в горшках стояли несколько вялых растений, ковер выглядел сравнительно чистым. Гостиница относилась к тому типу мест, про которые невозможно понять, для чего они существуют – ни достаточно дорога́, чтобы приехать сюда специально, ни достаточно дешева, чтобы стать единственным пристанищем, которое можно себе позволить. Одно из длинной череды заведений, между которыми болтаются коммивояжеры и другие личности с ограниченным бюджетом. Все номера подвергаются обязательной санитарной обработке, в каждом непременно лежит Библия. Я останавливался в тысячах таких, а их постояльцев хватило бы на небольшую страну. Серые, ничем не отличающиеся друг от друга комнаты, обслуживающий персонал, которому хуже горькой редьки надоели постояльцы, одинокие мужчины неопределенного возраста, каждый вечер в одиночестве сидящие в ресторане.

У них влажные после душа волосы, джинсы с въевшейся грязью. Они ехали целый день и вот теперь что-то жуют и смотрят перед собой, а в глазах притаилась тоска, появившаяся там после изучения расписания порноканалов. Меня всегда удивляло, почему у этих гостиниц нет собственных кладбищ на заднем дворе, а постояльцам разрешается возвращаться в нормальное общество, после того как их в конце концов настигнет инфаркт.

Работника, с которым я вошел в контакт, нигде не было видно, что меня устраивало. Если мне придется возвращаться этим же путем в компании сопротивляющейся женщины, то чем меньше свидетелей, тем лучше. Номер Лоры Рейнольдс находился на втором этаже, и я воспользовался лестницей. Нельзя допускать, чтобы лифты слишком много о себе воображали. На каждой площадке стояли цветы в горшках – они были подозрительно неподвижны, словно за секунду до моего появления вовсю сплетничали друг с другом.

Коридор оказался длинным и тихим. Несколько минут я простоял под дверью, но внутри не было слышно никаких звуков. Здесь я понял, что мне бы стоило наехать на подкупленного работника и обзавестись вторым ключом от номера на тот случай, если она не захочет меня впустить. Вполне возможно, он нашел бы какие-нибудь глупые возражения, но я специалист по решению такого рода вопросов. Или был таковым в прошлом. Я даже не подумал о том, как попасть в комнату, и это явно свидетельствовало о потере квалификации. Дверь на худой конец можно и вышибить, но это не так просто, как кажется, да и шум поднимется невообразимый, а этого не хотелось бы. Бормоча себе под нос ругательства и смирившись с тем, что мне все-таки придется спуститься вниз и разыграть там идиота, я на всякий случай дернул ручку.

Дверь оказалась открыта.

Секунду я стоял на пороге, ожидая, когда начнется крик. Он не начался, поэтому я аккуратно открыл дверь.

Внутри номер ничем не отличался от сотен таких же в гостиницах среднего уровня. Раздолбанный буфет со стоящим на нем древним телепьютером. Дальше – круглый стол с лампой, на нем россыпь проспектов, приглашающих посетить местные достопримечательности. Что бы это, мать его, ни означало. И я все еще ничего не слышал, ни периодических вздохов, ни почти неслышных мелодий, которые люди в одиночестве обычно напевают себе под нос, чтобы оживить окружающую тишину.

Я вошел в небольшой тамбур и бесшумно закрыл за собой дверь. Справа от меня был шкаф с несколькими платьями, висящими на дурацких вешалках, смоделированных так, чтобы их нельзя было украсть – по-видимому, администрация таких гостиниц уверена, что люди готовы платить 70 долларов за ночь, чтобы утащить на доллар вешалок. Кому это нужно? В следующем отеле их ожидают точно такие же вешалки, так ведь? К тому же на них невозможно даже повесить рубашку в ванной, пока принимаешь душ – мой фирменный метод глажки.