Майкл Маршалл - Один из нас

Я твердо держался выбранного курса, вдавливая педаль в пол, но знал, что мне придется свернуть. В игре «кто первый струсит» мексиканская полиция выигрывает в ста случаях из ста. Перед глазами мелькнули туристы, наблюдающие, как я несусь по дороге. Рты разинуты: они понимали, что сейчас насладятся местным колоритом, где как пить дать будет доминировать красный.

Перед глазами у меня были лица двух полицейских – они неподвижно смотрели сквозь ветровое стекло и неумолимо приближались. Тот, что сидел на пассажирском сиденье, слегка нервничал, но лицо водителя говорило о том, что я и так знал. Если этот маневр должен выявить труса с цыплячьей душонкой, то это точно будет не он.

В самый последний момент я взял вправо и с заносом влетел в переулок, с трудом избежав лобового столкновения с витриной магазина. Люди бросились врассыпную, а я, проклиная свою удачу, попытался определить, что делать дальше. За спиной я услышал визг покрышек – копы очень неосторожно совершили разворот, задев несколько припаркованных здесь же машин. Оставалось только надеяться, что все эти машины правильно застрахованы. Не иметь страховки вообще – это экономия, которая может выйти боком. Ярдах в пятидесяти от границы есть одно местечко, где начинаешь верить, что страховка, которую тебе впаривают, действительно стоит своих денег. Забыл, как это место называется, но можете съездить, поискать и убедиться.

Выбор у меня был не очень большой, из Энсенады всего два пути – вверх или вниз по побережью. Я решил ехать вверх, но мне надо было убедить преследователей, что еду вниз. Поэтому я, не обращая внимания на светофоры и вообще мало задумываясь о соблюдении правил дорожного движения, рванул на скорости 70 миль в час к южной оконечности города. Встречные машины вылетали на тротуар, вслед мне неслись проклятия водителей. Я их хорошо понимал, но в дискуссии решил не вступать.

Через несколько очень напряженных минут я понял, что мне удалось оторваться от погони, поэтому резко повернул налево и затормозил, аккуратно припарковавшись между двумя убитыми грузовиками, стоявшими на обочине. Я продвинул машину как можно дальше вперед, чтобы было видно перекресток, выключил двигатель. И стал ждать с бешено бьющимся сердцем.

Маневр сработал. Обычно никто не ожидает, что ты остановишься посреди погони, напротив, преследователи предполагают, что ты продолжишь бегство. Через несколько секунд я увидел, как через перекресток пролетела полицейская машина, и вытер мокрые от пота ладони о джинсы. Подождав еще немного, осторожно покинул свою парковку и медленно двинулся вверх по улице.

Возвращаясь назад к границе, я попытался дозвониться до своего человека в Сети, Квота, но он не ответил. Я оставил сообщение, чтобы он связался со мной, когда будет возможность, и сосредоточился на дороге. К тому времени я уже успокоился, убедив себя, что мексиканские копы просто решили наехать на показавшегося им подозрительным американца.

В пригороде Тихуаны я остановился у раздолбанной колонки, чтобы заправиться. Можно было подождать до границы, но заправка выглядела так, будто без моей помощи ей скоро придет конец. Пока заправщик заливал бензин, я выбросил сигареты в урну и купил нормальные по контрабандным ценам.

Кроме того, я решил зайти в туалет, что, как выяснилось впоследствии, было ошибкой. Плакат на заправке гласил, что тут только что сменились хозяева, но, по всей видимости, туалеты все еще находились под управлением старых или ими занималась организация, которая вообще ничего не понимает в вопросах управления. Например, испанская инквизиция. Запах был просто удушающим, и это еще мягко сказано. Оба писсуара оказались расколоты, а одна из кабинок, по-видимому, служила туалетом для местных лошадей, когда им необходимо было опростаться. Если это так, то местной администрации надо было бы объяснить им, как садиться на стульчак и для чего существует туалетная бумага.

Оставшаяся кабинка была более-менее приемлема, я заперся в ней и приступил к делу. Голова была занята совсем другим – я размышлял, что делать по возвращении домой, и в этот момент услышал стук в дверь.

– Минуту, – сказал я, застегивая молнию. Скорее всего, это заправщик заволновался, что я уеду, не заплатив.

Никто не ответил. Я постарался произнести ту же фразу на ломаном испанском, когда вдруг понял, что это не может быть заправщик. У него были мои ключи, а без них я не мог уехать.

Опять раздался стук. На этот раз громче.

Я быстро осмотрелся и понял, что единственный путь наружу лежит через дверь. И так всегда. Можете мне поверить, что когда от кого-то бежишь, то прятаться в туалетной кабинке – не самый лучший вариант. Заложенные в них проектировщиками возможности сильно ограничены.

– Кто там? – спросил я, и мне опять никто не ответил.

У меня был пистолет, но это тоже не вариант. Я хотел надеяться, что стал взрослее – хотя не исключено, что просто трусливее. Никогда не был любителем перестрелок, а теперь бодрящие ситуации, в которых я рискую разбрызгать свои мозги по стенам, вообще вызывают у меня стойкое отвращение. На мой взгляд, пистолет – нечто большее, чем просто игрушка, поэтому я не пользовался им всерьез уже четыре года. А вот скуку я им иногда разгоняю, о чем вам может поведать мой старый проигрыватель, однако это не считается. Надо постоянно практиковаться в бессмысленной жестокости, иначе рискуешь потерять навык.

Да, тут может сработать только благоразумие.

Поэтому я достал оружие, распахнул дверь и заорал тому, кто за ней находился, чтобы он немедленно падал лицом в пол.

Комната была пуста – только грязные стены и протекающие в унисон краны.

Я сморгнул и осмотрел все помещение. В нем действительно никого не было.

– Приветики, Хап, – услышал я голос откуда-то снизу. Я медленно опустил голову, и дуло последовало за моим взглядом.

Снизу мне махал будильник. Он выглядел усталым и весь был покрыт грязью.

И тут я вышел из себя.

– Ну все, гребаный урод! – заорал я истеричным голосом. – Наконец-то я раздолбаю тебя на куски!

– Хап, ты этого не хочешь…

– Нет, хочу.

– Не хочешь. Точно не хочешь. – Будильник стал быстро отступать в сторону входной двери.

– Интересно, почему? – завопил я, загоняя патрон в ствол с уверенностью, что никакие резоны со стороны будильника на меня не подействуют.

К этому моменту мы уже вышли на улицу, и спиной я чувствовал, как заправщик стоит с застывшей улыбкой и, открыв рот, пялится на нас. Может быть, с моей стороны не совсем правильно отыгрываться на будильнике, но мне было уже все равно. Это единственная потенциальная жертва, помимо меня самого, но я больше и сильнее. И мне действительно очень хреново. Как будто отморозил виски, а правый глаз заиндевел.