Стефан Петручо - Человек-Паук. Вечная юность

Глядя на встроенный в приборную панель экран, сидевший за рулем Махинатор побарабанил пальцами по подбородку, на миг задумался и взялся за телефон.

– Сильвермэйн? Ты уже знаешь об ограблении Выставочного зала?

Хриплый голос Манфреди в динамике зазвучал так громко, что Махинатор поспешил отстранить телефон от уха.

– Конечно – об этом же трубят во всех новостях! Что ты?…

Надеясь, что главарь Маггии последует его примеру, Махинатор понизил голос:

– В эту минуту Кингпин бьется с Человеком-Пауком, и оборона второго серьезно ослаблена. Если ты передашь полиции присланный мной адрес, уверен, они легко найдут и его самого и улики, которых хватит, чтобы предъявить ему обвинение.

Престарелый гангстер заворчал в ответ, выражая благодарность. Махинатор повесил трубку и продолжил наблюдать за схваткой.

НА ВТОРОМ этаже старинного кирпичного полицейского участка в нескольких кварталах от ГУЭ редактор отдела городских новостей Джозеф «Робби» Робертсон отвернулся от окна и посмотрел на сына. Снаружи, внизу, собралась лишь малая часть той самой толпы, что оккупировала университетскую площадь, но Робертсон опасался, что в скором времени толпа увеличится. Просто весть о местонахождении организаторов акции протеста дошла еще не до всех.

– Я понимаю, как тебе хочется помочь товарищам. Не понимаю другого: чем им поможет твой арест?

Всего лишь несколько месяцев назад Рэнди окончил школу и горел желанием начать учебу в колледже. Теперь негодование явно пересилило тягу к знаниям. Робби восхищался его порывом – таким знакомым, памятным со времен собственной юности. Но, как отец, он не разделял его негодования. Скорее, он был встревожен.

Рэнди поднял гневный взгляд на отца.

– А чем тебе помогает работа на расистов вроде Джей Джоны Джеймсона?

Робби окаменел.

– На расистов? Ты уверен? Может, этот человек – и полная задница, но расизм к его многочисленным недостаткам уж точно не относится. Ты понимаешь, что, если бы я не был его редактором и не имел здесь знакомств, ты бы не сидел тут со мной? А был бы в камере, вместе со всеми остальными?

– «Его редактором»? Вроде как – его собственностью?

– Вовсе нет!

– Значит, я должен быть благодарен за привилегии, ниспосланные тебе богатеньким белым хозяином? А все остальные пусть катятся к черту?

– Я имел в виду вовсе не это. Я…

Робби отвернулся к окну и вновь выглянул наружу, переводя дух. Внизу среди студентов шел какой-то спор. В толпе мелькнула копна платиновых волос, и он узнал среди собравшихся Гвен, дочь капитана Стейси.

Конечно, он не знал, какие разногласия могут существовать между Стейси и его дочерью, однако не сомневался, что они совсем не похожи на его собственные проблемы с Рэнди.

«Как бы там ни было, сегодня, похоже, всем и каждому есть на кого злиться», – подумал он.

ВСЕГО-НАВСЕГО заглянув к отцу – узнать, как у него дела, Гвен Стейси оказалась лицом к лицу с двумя десятками кипящих от негодования соучеников. Проще всего было развернуться и уйти. Но годы, проведенные в тревожном ожидании, вернется ли отец домой целым и невредимым, научили ее одной вещи: самый простой выход редко бывает правильным.

Когда долговязый тощий лидер группы, раздувшись от самодовольства, подошел к ней, она поднялась на ступеньку крыльца и встретила его глаза в глаза:

– Видишь ли, я понимаю, отчего вы здесь, но протесты у полицейского участка привлекут внимание к краже, а не к стоимости обучения! Так делу не помочь.

Прислушавшись к ее словам, он кивнул.

– Окей, понятно. Ты держишься собственных убеждений. Имеешь право.

Гвен решила, что на том делу и конец, но тут из толпы раздался еще один голос:

– А куда сбежал твой дружок Паркер? Чуть что – сразу в кусты?

Шагнув к щеголеватому юнцу в модном свитере, Гвен подняла палец к его подбородку.

– Это ты? Ты назвал Питера Паркера трусом?

В отличие от прочих демонстрантов, от этого явственно пахло спиртным.

– Да, я!

На этого идиота не стоило бы тратить сил и времени, однако Гвен от души хлопнула его по щеке. Хлопок пощечины привлек общее внимание. Все вытаращились на нее.

– Да будь он хоть вполовину таким, каков он есть, он стоил бы десятерых таких, как ты!

Юнец, потирая щеку, ошеломленно молчал. Развернувшись, Гвен стремительно взошла на крыльцо участка. Издевательское дружное «о-о-о», пущенное ей вслед, словно обожгло спину. Офицеры Фенуэй и Хантингтон, знавшие Гвен с детства, без лишних вопросов пропустили ее внутрь.

Взглянув через плечо дежурного, сержанта Мерфи, Гвен увидела снежно-белую макушку отца. Острый взгляд его синих глаз был прикован к распечаткам на столе, но, будто почувствовав ее присутствие, отец поднял голову и мягко улыбнулся ей навстречу.

– Не ожидал увидеть тебя здесь.

Скрестив руки на груди, Гвен шумно выдохнула сквозь стиснутые зубы.

– А почему бы нет? Я ведь тоже учусь в ГУЭ, не так ли?

Улыбка исчезла с лица капитана Стейси.

– Конечно, ты тоже озабочена этими протестами, другого я и не ожидал. Но ты вся дрожишь. Что тебя так взбесило?

Поджав губы, Гвен уставилась в пол.

– Один трепач там, снаружи.

Мерфи ткнул большим пальцем в сторону входа:

– Фенуэй говорит, ты здорово врезала этому парню. Эй, с одной стороны, и поделом! Но с другой – смотри, как бы тебя не обвинили в хулиганстве.

Отец нахмурился так, что его густые брови сомкнулись на переносице.

– Тебе кто-то нахамил?

Злость вмиг прошла, уступив место смущению.

– Ничего подобного. Он просто… сказал кое-что о Питере.

Отец окинул Гвен проницательным взглядом, повидавшим тысячи мест происшествий.

– Понимаю, обидно, но зачем же лезть в драку? Уж не решила ли ты, что его слова могут быть правдой?

Гвен любила отца больше всех на свете, но кому же понравится, когда читают твои мысли – да еще до того, как они придут в твою собственную голову? Тут же вспомнились все те случаи, когда Питер внезапно исчезал при первых же признаках опасности. Как она когда-то ненавидела его за это! Но ведь теперь все иначе? Разве ее сомнения не исчезли?

«Или я до сих пор считаю Питера трусом?».

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ в Адской Кухне Уэсли, со всеми удобствами расположившись в отделе службы безопасности, наблюдал за своим боссом, сцепившимся с отчаянно храбрым Человеком-Пауком. Объективы камер держали под наблюдением каждый дюйм пентхауса, кроме личных помещений, и обеспечивали Уэсли абсолютно полный – и совершенно безопасный – обзор.

Поначалу он счел решение босса заманить столь сильного противника прямо сюда опрометчивым. Противоборство с Маггией плюс напряженные отношения с женой – такое даже Кингпину могло бы затуманить разум. Однако инстинкты, похоже, не подвели босса и на этот раз.