Стефан Петручо - Человек-Паук. Вечная юность

– Мистер Фиск, это же карта, указывающая, где зарыт клад, ключ к величайшей тайне всех времен. Люди умирали за нее тысячелетиями, но, помимо кое-каких диких домыслов, никто не знает точно, что это за тайна, поскольку никто не сумел найти ключ к шифру.

Ответ, очевидно, был неполон. Несомненно, этот очкарик ожидал, что его работодатель поймет все остальное сам. Эта черта Уэсли нравилась Кингпину.

– Полагаешь, что ты сумеешь?

– Речь не обо мне. Я подыскал ряд кандидатов и со всем тщанием выбрал из них одного. И его будет несложно… заполучить.

Фиск задумчиво побарабанил кончиками пальцев по подбородку.

– Где она сейчас?

– Национальный научный фонд отправлял ее во многие университеты, надеясь, что где-нибудь ее да смогут расшифровать. В данный момент она находится в Выставочном зале Государственного университета Эмпайр.

Томми опять раскрыл рот:

– Оттуда ее стырить – легче легкого. Ну, кто там у них – кучка бородатых академиков с залатанными локтями?

Несмотря на его новый проступок, Фиск не сводил глаз со скрижали. Жалкие усилия этого парня заработать прозвище «Томми-Говорун» не помогали. Но этот парень чем-то напоминал жене Фиска их собственного сына, и Кингпин снова сделал вид, будто не заметил его прегрешения.

К счастью, в разговор вступил Уэсли:

– Дело в том, сэр, что колледж обеспечивает охрану силами сторонней компании – «Тек-Уолт». С виду она вполне легальна, но на деле принадлежит Маггии. В девяноста случаях из ста они работают превосходно, хотя и вынуждают хозяев держаться начеку, когда по городу перевозится нечто ценное и уникальное.

Эти новости привлекли внимание Фиска.

– Продолжай.

– Насколько мне известно, Цезарь Цицерон, консильери Сильвио Манфреди, счел эту скрижаль слишком известной, чтобы она могла хоть чего-то стоить на черном рынке. Думаю, он даже ни словом не упомянул о ней Сильвермэйну.

– Но Маггия не имеет понятия, как ее расшифровать, в отличие от нас! – в глазах Фиска вспыхнули искорки. – Уэсли, ты превзошел самого себя. Я так давно искал возможность выставить их дураками! Свистнуть эту штуку из-под самого их носа – как раз то, что надо. А если эта легенда окажется правдой, в придачу нам достанется разгадка величайшей тайны мира, какой бы она ни была.

– Благодарю вас, сэр. Теперь нам нужно только…

Внезапно Уэсли умолк. Все взгляды устремились к дверям.

Кингпин обернулся, раздраженный новой помехой. Но когда он увидел, в чем дело, ярость на его лице тут же сменилась выражением детской незащищенности. Появление этой высокой, стройной женщины с безупречно черными волосами, разделенными столь же безупречно белой прядью в центре лба, было вполне уважительной причиной общего молчания его сотрудников.

– Ванесса, Любовь моя…

Ванесса Фиск ответила мужу более холодной версией его влюбленного взгляда.

– Прошу простить за вторжение…

Вспомнив о манерах (что с ним случалось нечасто), Кингпин поднялся. Под нажимом его брюха стол отодвинулся на дюйм назад.

– Нет. Тебе никогда не будет надобности просить у меня прощения.

Она собиралась коснуться его, но в последний момент сдержалась.

– Я старалась дождаться, но почувствовала, что вот-вот сойду с ума. Я только что разговаривала с одним из бывших одноклассников сына. Он сказал, что Ричард, отправляясь на лыжный курорт, выглядел подавленным, и я никак не могу перестать тревожиться о нем.

Их интимный разговор не удивил никого. Кингпин и его жена часто держались так, будто говорят наедине – не оттого, что остальной мир ничего не значил для них, а просто потому, что они обладали властью, достаточной, чтобы на время отодвинуть его в сторонку.

Кингпин умоляюще улыбнулся жене.

– Разве теперь каждый недоучка из колледжа – дипломированный психолог? У тебя такое большое сердце – я ведь сам видел, как ты плачешь, глядя на заходящее солнце. Ричард наслаждается отдыхом, вот и все – и думает о том, что обременяет всех юношей, прежде чем они вступят во взрослую жизнь.

Но немедленного ответа не последовало, и Кингпин был озадачен. Ванесса словно боролась с каким-то темным чувством – со страхом или сомнениями.

– Уилсон, не скрываешь ли ты от меня чего-нибудь?

Веки Фиска затрепетали.

– Конечно, нет, Ванесса. Я никогда не солгу тебе.

Томми-Говорун пробормотал что-то себе под нос, точно соглашаясь с этим. Фиск скрипнул зубами. Уголком глаза он отметил, что Уэсли схватил юнца за запястье и с силой сжал его.

– Как я могу быть в этом уверена, – возразила Ванесса, – когда ты так превосходно лжешь другим?

Фиска словно обожгло огнем.

– Что? Но я же люблю тебя. Ты и Ричард – самое главное, что у меня есть в жизни. Все, что направляет меня и ведет вперед…

Нахмурившись, словно не совсем удовлетворенная его ответом, Ванесса вышла. При виде ее бедер, качающихся под платьем, у Фиска заныло в груди. Ванесса смолоду была подвержена депрессии, а уж теперь в тревожном настроении и вовсе казалась серым призраком, который, ненадолго навестив мир живых, должен вновь удалиться прочь, за завесу непознанного. Он мог бы положить к ее ногам весь мир, но был не в силах вытащить жену из бездны ее собственных чувств.

В ЗАЛЕ было так тихо, что шепот Томми Татла помимо собственной воли услышали все:

– Ничего себе… Похоже, она – единственный в мире человек, которого боится сам Кингпин.

Развернувшись, как огромный глобус на оси, Фиск взглянул в глаза парня.

– Сейчас ты у меня узнаешь, что такое страх.

Он двинулся вперед, без малейшего напряжения смахнув в сторону стол для заседаний.

Когда-то Томми видел в видеозаписи атакующего бегемота и знал, насколько опасными могут быть эти неуклюжие с виду громадины. А Кингпин оказался вдвое проворнее. Однако первый удар не отправил Томми в блаженную отключку, и это позволяло надеяться, что взбучка будет не такой уж страшной. Томми понимал, что заслужил урок. Ему сроду не удавалось держать язык за зубами.

Только после пятого удара, едва не расплющившего его широкую скулу, он понял, что Фиск нарочно держит его в сознании, чтобы охранник как следует прочувствовал каждый миг боли.

– Никто не смеет ни словом заикаться о моей жене. Никто.

УЖЕ ОПАЗДЫВАЯ на самую важную из назначенных на сегодня встреч, Питер бежал через центральную площадь Государственного университета Эмпайр. Он полностью сосредоточился на том, чтобы бежать не слишком быстро, и хлопок по спине застал его врасплох.

– Ты ведь Питер Паркер, верно?

Лицо приветствовавшего Питера парня было дружелюбным, но совершенно незнакомым.

– В общем, да, если ты – не по поводу оплаты счетов…