Грег Кокс - Планета обезьян. Война

«Как они нашли нас? – жестами спросил Ракета Луку. – Как они узнали, где спит Цезарь?»

Лука, отвечая, недоуменно покачал головой: «Об этом знали только обезьяны».

Две молодые гориллы вошли в жилище и начали о чем-то докладывать Луке, который, будучи вожаком гвардии горилл, отвечал за безопасность крепости. Обезьяны бросали опасливые взгляды на Цезаря, рассказывая не предвещавшие ничего хорошего новости.

– Снежка не было на посту, – знаками показал один из них. – Мы нигде не можем его найти.

Цезарь внимательно прислушивался к разговору, но оставался недвижимым, как камень. Лука и Морис обменялись обеспокоенными взглядами – тяжесть принятия решений могла быть переложена на них.

«Он мог пойти против нас? – знаками спросил Морис».

Цезарю припомнился явный страх и беспокойство белой гориллы, когда он столкнулся с возможностью того, что Полковник со своими солдатами будет охотиться за ним. Вполне возможно, предположил он, что Снежок был просто дезертиром, сбежавшим из крепости, чтобы искать убежища где-нибудь еще, но как тогда люди нашли спрятанную обезьянью крепость и знали, где искать Цезаря? Как только что заметил Лука, только обезьяны могли раскрыть эту тайну.

А Снежок исчез.

Подозрение превратилось в уверенность, когда Цезарь нашел еще одну цель для своего гнева. Лука, по всей видимости, пришел к такому же заключению, поскольку он повернулся к Цезарю с выражением глубокого раскаяния на своем широком лице.

«Прости, Цезарь, – на языке жестов сказал он. – Снежок был из моей команды».

Цезарь ничего не сказал, но он не винил Луку за вероломство Снежка. Он знал, что такое быть преданным обезьяной, которой ты доверял. Он не хотел верить в предательство Кобы, хотя многое намекало на это.

– Мой младший сын, – наконец спросил Цезарь. – Где он?

Он боялся услышать, что Корнелиус тоже погиб, поскольку трудно было вообразить, что малыш выживет там, где не выжили его мать и старший брат. Хотя Полковник искал взрослого шимпанзе, а не малыша. Могло ли быть такое, чтобы убийца просмотрел Корнелиуса?

«Его все еще ищут», – знаками ответил Лука.

«Его или его тело», – подумал Цезарь. Он отвернулся от Луки, не желая узнать, что имела в виду печальная седая обезьяна. Он не был уверен, сможет ли пережить потерю своего последнего сына.

– Помогите им в поисках, – приказал Морис оставшимся обезьянам.

Цезарь понял, что орангутанг хотел дать ему шанс оплакать погибших в одиночестве. Он жестом поблагодарил Мориса, который выпроводил всех из пещеры, оставив Цезаря наедине с его горем.

И гневом.

Цезарь ждал, когда придут слезы, но его желание отомстить разгорелось слишком сильно, не позволяя ему заплакать. Его взгляд наткнулся на то место, где он нашел тела Голубоглазого и Корнелии, лежавшие на жестком холодном полу. Пролитая ими кровь просочилась в пористый камень, оставив на поверхности клеймо убийства. Копье Голубоглазого лежало рядом с тем местом, где покоилось его тело. Его окровавленный наконечник говорил о том, что Голубоглазый погиб, пытаясь защитить свою семью, но это было слабым утешением для его отца. Пошевельнувшись наконец, Цезарь осознал, что его притягивает к этому месту. Он, как в трансе, пошел к нему на подгибающихся ногах.

В лунном свете блестели две латунные гильзы. Цезарь сел на корточки, чтобы рассмотреть их, не в состоянии отвести глаз от этих улик. Гильзы были вещественным доказательством того, что здесь произошло, заставляя его согласиться с фактом, что это не был еще один кошмар, от которого он вскоре должен очнуться и найти свою семью живой и невредимой. Корнелия и Голубоглазый не просто спали, пока он видел во сне войну и предательство они на самом деле ушли навсегда.

Но… всего две гильзы?

Он протянул к ним руку, но внезапно вздрогнул от слабого шума у себя за спиной. Зарычав, он схватил с пола копье и резко повернулся, чтобы встретиться с тем, кто посмел проникнуть в его дом. Его ярость и безумное желание отомстить за свою семью были столь сильными, что он только через несколько мгновений понял, что шум исходил не от какого-то спрятавшегося человека-убийцы, а от его собственного испуганного ребенка, который со страхом выглядывал из темной расселины в камнях. Широко раскрыв глаза, Корнелиус сжался при виде Цезаря, потрясавшего окровавленным копьем.

– Корнелиус!

Придя в себя, Цезарь был поражен испуганным выражением на лице сына. Опустив копье, он смягчил выражение своего лица и опустился на колени перед окаменевшим ребенком. Он протянул к нему руку, но Корнелиус отказался выходить из расселины. Цезарь понял, что все это время его сын прятался в камнях, боясь выйти наружу. Он не мог винить Корнелиуса в том, что тот испугался. Совсем недавно на глазах малыша жестоко убили его мать и брата.

«И рядом не было отца, чтобы защитить его, – подумал Цезарь. – Чтобы защитить их всех».

Выдавив улыбку, Цезарь поманил к себе единственного оставшегося в живых сына, но испуганные глаза Корнелиуса были прикованы к копью в руках его отца. Цезарь со стыдом осознал, что все еще держит в руке оружие. Двигаясь осторожно, чтобы не испугать Корнелиуса, он тихо положил копье на пол и вытянул вперед руки.

«Иди ко мне, сын, – подумал Цезарь. – Не бойся».

Рыдая, маленький шимпанзе осторожно выбрался наружу и подошел к отцу. Цезарь притянул его к себе и крепко обнял; его сердце заболело, когда он почувствовал, как маленькое тельце Корнелиуса содрогается у него в руках. У него перехватило горло, и он ничего не смог бы сказать, даже если бы очень постарался.

Спасение Корнелиуса было просто чудом.

Но Цезарь был намерен отомстить, несмотря ни на что.

Большинству обезьян вход в арсенал был воспрещен – Цезарь хорошо выучил жестокий урок, который преподал ему Коба: не всем обезьянам можно доверять оружие. Оружие, захваченное у людей после разных стычек, стояло рядами вдоль мрачных стен пещеры, там же щедро были разложены боеприпасы. Цезарь был в арсенале один. Он взял в руки штурмовую винтовку и начал внимательно ее рассматривать.

Через единственный вход в пещеру вошел Морис. Цезарь оглянулся на него и увидел беспокойное выражение в добрых карих глазах орангутанга. Он отвернулся от Мориса, снова обратив внимание на оружие. Отложив в сторону винтовку, он начал осматривать другую, но Мориса нельзя было игнорировать. Он кашлянул, пытаясь обратить на себя внимание Цезаря.

«Мы должны подумать о том, что нам теперь делать, – объяснил он жестами. – Теперь люди знают, где мы находимся. Они вернутся».

Цезарь кивнул, продолжая вертеть в руках винтовку.

– Скажи всем… чтобы приготовились к путешествию… в наш новый дом.