Оливер Боуден - Assassin’s Creed. Origins. Клятва пустыни

– Когда он видел тебя в последний раз, ты был одет как сейчас?

– Нет. Возможно, ты прав.

– Тогда идем. Нечего тут стоять. Даже если он тебя и заметит, решит, что ты – мой старший брат. Идем, я не собираюсь всю ночь торчать в этом месте.

Мы крадучись прошли мимо того места, где сидел голубоглазый незнакомец. Мое сердце гулко колотилось. Но мужчина вряд ли заметил мое присутствие. Он внимательно слушал застольную беседу. Теперь я уже не сомневался: это он. И все же хотел удостовериться окончательно, услышав его речь.

Тута и здесь пришел мне на выручку. Не успел я ему подмигнуть, как мальчишка оказался возле взрослых.

– Не найдется ли у тебя драхмы, добрый господин? – заискивающе спросил он у гонца.

– Пошел прочь, уличный крысеныш, – ответил мужчина, и в то же мгновение я понял, что это тот самый гонец, которого я разыскивал.

– Ну что? – спросил Тута, когда мы отошли.

– Это он.

– В таком случае, господин, наши дела окончились? Я возьму монету и отправлюсь своей дорогой, если не возражаешь.

Серебряная монета перекочевала к Туте. Он крепко зажал ее в кулаке.

– И что ты намерен делать теперь? – спросил меня Тута. – Ты уже обдумал?

Своевременный вопрос. И по дороге, и в самом Завти я думал о чем угодно, только не о том, чтó скажу гонцу, если вдруг снова его увижу.

– Чую, тебе необходим посредник, – заявил Тута, словно прочитав мои мысли. – Я бы мог устроить вам встречу.

Здравое предложение. Если гонец меня узнает и скроется в лабиринте здешних улочек, я могу навсегда потерять его след. А вот такого мальчишку, как Тута, он не испугается и убегать не станет.

– Продолжай, – велел я Туте.

– Я ему скажу, что у меня есть друг, нуждающийся в его услугах. Дожидайся нас в театре. Я его туда приведу, а остальное уже зависит от тебя. Как тебе мое предложение?

Мне оно понравилось. Я обдумал его и согласился. Тута мигом исчез, а я побрел к местному театру, обеднев еще на одну монету. Что, если мой новый друг не вернется? Эту мысль я старательно гнал от себя.

Театр встретил меня почти сверхъестественной тишиной. Я кашлянул, и эхо многократно отразило звук от пустых ярусов. Зрители не так давно разошлись. Сегодня здесь давали «Мирмидонян» [3] Первая пьеса из трилогии древнегреческого драматурга Эсхила «Ахилл», повествующая об отношениях Ахилла и Патрокла в «Илиаде» Гомера. До нас дошли лишь фрагменты пьесы. . Я представил заполненные ярусы и зрителей, что сидели на каменных скамьях, подстелив гиматии [4] Квадратная накидка, обычно набрасываемая поверх хитона. . Они переговаривались, угощались орехами, финиками и лепешками, а потом замолкали, смотря и слушая представление. Айе это бы понравилось. Она часто рассказывала мне про пьесу «Эвмениды» [5] Трагедия Эсхила, поставленная в 458 году до н. э. Заключительная часть трилогии «Орестея». , сопровождавшуюся огненными фокусами. Айя знала о том, как на сцене разыгрывают сражения, как создают видимость дождя. Помнится, она даже говорила про особую лебедку, которая поднимала в воздух актеров, игравших богов.

Не верилось, что еще час назад амфитеатр гудел от разговоров и смеха зрителей и в его пространстве звенели голоса актеров. Факелы и жаровни были погашены. Сумерки быстро сменялись темнотой. Над головой проносились птицы. Где-то рядом шуршали крысы. Я вдруг почувствовал острый приступ страха. Что, если я не справлюсь?

«Не трусь, Байек, – мысленно сказал я себе. – Ты должен это сделать». Я спустился ниже сцены и сел на каменную скамью. Ожидание было томительным. Я чувствовал свою уязвимость. Пальцы сами собой нащупали рукоятку недавно купленного ножа. У меня не было времени наточить его, водя слева направо куском кварцевого песчаника, как учил отец. На лезвии имелись зазубрины, но, если понадобится, нож сослужит мне хорошую службу.

«Какую службу?» – подумал я и тут же прогнал эту мысль. У меня не было поводов подозревать, что со мной случится беда.

Или были?

Со стороны входа (я сидел почти рядом с ним) послышался шум. Птицы, устроившиеся на балках, сорвались со своих насиженных мест. Из сумрака вышел гонец. Он с любопытством огляделся по сторонам, затем увидел меня. Я встал и поздоровался. Глаза гонца сощурились.

– Это не с тобой ли я должен был встретиться? – спросил он.

К счастью, гонец меня не узнал. Многодневные странствия по пустыне изменили мой облик.

– Мы с тобой уже виделись, – сказал я.

– Ты уверен?

– Да.

Я хотел продолжить расспросы, но в этот момент с верхних ярусов донесся непонятный звук. Я вскинул голову. Мне показалось, что я увидел движущиеся тени. Впрочем, откуда им там быть? Это просто луна восходит, и ее отблески создают видимость движения.

– И где же мы виделись? – спросил гонец.

– В Сиве.

Наконец-то он меня узнал, и его лицо изменилось.

– Да, я тебя помню. Ты приставал ко мне на улице. Точно, это ты. А теперь выкладывай, что за дурацкую игру ты затеял, заманив меня сюда? Мне предложили подзаработать денег. Только я очень сомневаюсь, что у такого, как ты, они водятся.

– А ты не сомневайся, – осмелев, сказал я. – Денег у меня хватает, да и работа куда легче, чем та, за которую тебе обычно платят. Я хочу знать о послании, переданном тобой защитнику Сивы. Кто отправил это сообщение и что в нем говорилось?

– Разве отец тебе не сказал? – удивился гонец.

– Не все так просто.

– Он ведь сразу отправился в путь, не так ли?

– Тебя это не удивляет?

– Ничуть, – покачал головой гонец. – Услышав слова, которые мне поручили ему передать, он сказал, что без промедления отправится в путь.

– Что это были за слова?

– Не гони лошадей, сын защитника. Покажи свои деньги, и тогда продолжим разговор… быть может.

Я полез внутрь туники за монетами, и в это мгновение по каменному полу заскрипели чьи-то сандалии. Я порывисто обернулся ко входу. Оттуда к сцене вышел человек с обветренным и довольно наглым лицом. Одет он был в поношенную тунику, а у пояса висел короткий ржавый меч. Во всем его облике и движениях было что-то знакомое, но что именно – понять я не мог. «Наверное, это друг гонца», – решил я и тут же понял, что жестоко ошибаюсь. Гонец хмуро взглянул на незнакомца и снова повернулся ко мне.

– Это что такое? – рявкнул он, вцепляясь в свою сумку. – Что здесь происходит. Это ловушка? – сердито сверкая на меня глазами, спросил он.

– Нет, нет, – забормотал я.

Меня пугало не появление незнакомца, а упущенная возможность узнать слова, заставившие моего отца уехать. Я вдруг почувствовал себя очень одиноким.

– А я бы так не сказал, – ухмыльнулся незнакомец. – По-моему, это превосходная ловушка.

Человек с коротким мечом задрал голову, пошарив глазами по верхним ярусам. Слова, произнесенные им, были словно пощечина для меня.