Дин Кунц - Тихий уголок

Среди посетителей был колумнист из местной газеты, пришедший, чтобы съесть ланч и выпить одну-две пинты пива, хотя он и здесь не смог сдержать своих журналистских инстинктов. Джейн видела, как он прошел по длинному залу с блокнотом, ручкой и бутылкой «Хейнекена», раздавая визитки и беседуя с посетителями о последнем теракте.

Ему было около сорока, ухоженные волосы выглядели так, словно он тратил на них больше, чем посоветовал бы бухгалтер. Он гордился своей подтянутой задницей, которую джинсы облегали чуть больше, чем следовало. Еще он любил свои руки, и поэтому рукава рубашки были закатаны, несмотря на прохладный день.

Он подошел к Джейн как репортер и как мужчина, смерил ее оценивающим взглядом, который некоторым женщинам – не ей – показался бы оскорбительным. Он не вел себя по-хамски и никак не мог знать, что она вне игры. Джейн прекрасно знала, что мужчины замечают ее при любых обстоятельствах, и если она откажет ему в трехминутной беседе, вежливо или категорически, то просуществует в его памяти дольше и в виде более яркого образа.

Репортера звали Келси; она представилась как Мэри и пригласила его сесть за столик напротив нее.

– Ужасный день.

– Один из многих.

– У вас есть кто-нибудь в Филадельфии – семья, друзья?

– Нет, они мои сограждане, ничего больше.

– Да. И все равно больно.

– Так и должно быть.

– И что, по-вашему, мы должны с этим делать?

– Вы и я?

– Все мы.

– Понять, что это часть более крупной проблемы.

– И что это за проблема?

– Идеи не должны быть важнее людей.

Он вскинул брови:

– Интересно. Нельзя ли развить эту мысль?

Объясняя, Джейн переставила слова и убрала «не»:

– Люди должны быть важнее идей.

Репортер ждал продолжения, но вместо этого Джейн откусила предпоследний кусок от бургера. Тогда он сказал:

– Моя колонка не политическая, я пишу о том, что интересует людей. Но если бы вы хотели налепить на себя политический ярлык, что бы вы сказали?

– Отвратительно.

Он рассмеялся и записал что-то в блокноте.

– Вероятно, вы состоите в самой массовой политической партии. Откуда вы?

– Из Майами, – солгала она. – Знаете, чем вам следует поинтересоваться?

– Чем же?

– Ростом числа самоубийств.

– А есть рост?

– Проверьте.

Он не сводил с нее глаз, одновременно поднес бутылку к губам, закинул голову, делая глоток.

– Почему такая девушка, как вы, интересуется такой мрачной темой?

– Я социолог, – солгала она. – Вы когда-нибудь предполагали, что люди могут привыкнуть к такому дерьму, как филадельфийская атака?

Колонка журналиста была посвящена вопросам, интересующим широкую публику, но у него был глаз полицейского репортера, и он не просто смотрел на вещи, а снимал с них слой за слоем.

– Привыкнуть? Как это?

Джейн показала на ближайший телевизор:

– Вот эта история, которой они посвящают по минуте каждый час, вставляя между репортажами из Филадельфии.

Бывший губернатор Джорджии выстрелами из пистолета убил жену и человека, сделавшего большие вложения в его избирательную кампанию, а потом покончил с собой.

– Вы имеете в виду кошмар в Атланте, – сказал Келси, цитируя название статьи в одном из таблоидов, которое намертво приклеилось к этой истории. – Ужасный случай.

– Вчера это было бы заметным событием. Но оно произошло в один день с филадельфийским терактом, и на следующей неделе все уже забыли о нем.

Журналист, похоже, не уловил намека:

– Говорят, что у его жены был роман с этим богачом-спонсором.

Джейн доела бургер и вытерла руки о салфетку.

– Вот одна из главных загадок нашего времени.

– В чем она состоит?

– Мы все время слышим «Говорят, что…». Кто говорит, черт возьми?

Он улыбнулся и показал на ее пустую бутылку:

– Позвольте купить вам «Дос Экис»?

– Спасибо, но больше одной не пью. Вы знаете, что число убийств тоже растет?

– Да, конечно, мы об этом писали.

Появилась официантка, и Джейн попросила счет. Встав и склонившись через стол к Келси, она прошептала:

– Можно поспорить о следующих цифрах.

Он принял ее непринужденную манеру за своего рода приглашение, тоже склонился к ней и проговорил:

– Расскажите мне об этом.

– Убийства-самоубийства. Случай с губернатором, возможно, указывает на определенную тенденцию. На следующую фазу, так сказать.

– Следующую фазу – чего?

До этого момента она говорила искренне, а теперь невозмутимо принялась фантазировать, чтобы отделаться от него.

– Того, что началось в Розуэлле.

Он был достаточно опытным журналистом: улыбка не замерла на губах, глаза не остекленели.

– Розуэлл, что в Нью-Мексико?

– Да, там они высадились в первый раз. Вы ведь не из тех, кто отрицает существование НЛО?

– Ничуть, – ответил он. – Вселенная бесконечна. Ни один мыслящий человек не может считать, что мы в ней одни.

Но к тому времени, когда принесли счет, выяснилось, что Келси не заглотил наживку. Она спросила, верит ли он в возможность похищения людей инопланетянами; репортер поблагодарил Джейн – или Мэри из Майами – за то, что она поделилась своими соображениями, и обратился к следующему посетителю.

Расплатившись наличными и протиснувшись сквозь толпу пришедших на ланч, она оглянулась – быть может, интуитивно – и увидела, что колумнист смотрит на нее. Затем он отвел взгляд и поднес к уху телефон.

Это был случайный человек на пути Джейн, от которого она очень умно отделалась, просто человек, которому все еще нравилось то, что он видел вокруг. Телефон был совпадением, никак не связанным с Джейн.

И тем не менее, выйдя на улицу, она ускорила шаг.

Чайки, словно белые воздушные змеи на фоне вулканически-темных клиньев надвигающейся грозы, взмывали вверх, а потом пикировали, чтобы оказаться в безопасности – на карнизах зданий, среди ветвей финиковых пальм.

Джейн могла бы воспользоваться парковкой у ресторана, но оставила «форд» в двух кварталах от здания, у паркомата за углом.

Она подошла к автомобилю с дальней стороны улицы, так, словно он нисколько ее не интересовал, а сама все время обозревала окрестности – не наблюдает ли кто за машиной? Уже не в первый раз Джейн говорила себе, что именно так идут по жизни законченные параноики, но все еще верила в свое здравомыслие. Не заметив никакого наблюдения, она тем не менее прошла один квартал после того, как поравнялась с «фордом», и лишь тогда пересекла улицу и приблизилась к машине сзади.

Репортер поблагодарил ее за то, что она поделилась с ним своими соображениями; Джейн и в самом деле всегда была готова делиться с другими, в том смысле, что не скрывала от них своих чувств, надежд, намерений и убеждений. Поэтому с каждым днем ей было все труднее оставаться в самоизоляции. Поскольку дружба требовала открытости, пришлось отказаться от встречи со старыми друзьями и пока не завязывать новых знакомств. Поделившись своими мыслями и чувствами, Джейн могла навлечь гибель на себя или своего собеседника.