Мишель Каплан - Византия

Начиная с VII века эта система радикально упростилась. Базовый земельный налог основывался лишь на количестве и качестве земли; система эквивалентности в оценке покосов, орошаемых земель, неорошаемых земель и невозделанных, предназначенных для выпаса скота, позволяла инвентаризировать все земли на единой основе. Налог стал налогом с твердой ставкой, основанной на платежеспособности каждого индивида. Деревня (chorion) за деревней была расписана в кадастре счетчиком, и размеры каждого участка были точно определены аудитором (эпоптом). Управление финансами располагало центральным земельным кадастром; в провинциях служащие финансов, призванные наполнять казну, располагали земельным кадастром, называвшимся «наружным». Возникающие измене-

, Византия

ния записывались в провинциальном, а потом и в центральном земельном кадастре.

Каждому виду собственности соответствовала отдельная строка земельного кадастра; строчки объединялись в главы, а главы — в разделы, какой бы ни была форма проживания в этом регионе: группами, отдельными поселениями или смешанно. Сумма налога для каждого поселения выражалась в номисмах; ей соответствовал определенный район деятельности, «подчинение»; совокупность площадей была выражена в модиях. Разделяя таким образом район деятельности, получаем эпиболе, или ставку пропорционального налогообложения, число модиев соответствовало каждой но- мисме налога. Очевидно, что налоговая система варьировалась в зависимости от места, но в целом она являлась довольно однородной. Теоретические подсчеты показывают, что 1 номисму налога платили за землю, стоившую 24 номисмы (4,16 %). Ставка пропорционального налогообложения служила фундаментальным инструментом проверки налога: аудитор мог выявить, что для того налога, который внес налогоплательщик, у него избыток земли по отношению к ставке пропорционального налогообложения. Аудитор имел право конфисковать излишек, если налогоплательщик не соглашался оплатить соответствующий налог. Например, в 1089 году афонский монастырь Великая Лавра располагал землей на 47502 модия, 20380,5 модия излишка, которые были у него конфискованы.

К этому добавлялись подушные налоги, а именно «подымная подать», составлявшая милиарисий (серебряная монета, равная двенадцатой части номисмы), что было не так много. Но взамен увеличились доплаты, так что в XI веке налог почти удвоился.

Налог вносили ежегодно в сентябре, после жатвы и сбора урожая винограда, когда у налогоплательщиков появлялась возможность расплачиваться. Финансовый инспектор приезжал со списком налогоплательщиков. Каждой деревне определялась сумма, которую финансовый инспектор был вправе потребовать и за которую он отвечал лично. Деревня являлась солидарно ответственной за выплату этой суммы, поэтому за неплатежеспособных налог должны были внести другие жители в обмен на право использовать их земли. Эта система была эффективна, если она применялась достаточно редко; если же нет, то она заставляла людей скрываться, что влекло за собой конфискацию. Это объясняет значительный рост в X веке площадей налогового управления. Но главным образом эти затруднения, вызванное ростом налогового гнета, побуждали земледельцев искать защиту у влиятельных персон, чтобы получить освобождение от налогов, рискуя потерять собственность на землю, ставшую разорительной.

Влиятельные персоны чаще, чем все прочие, получали освобождения от уплаты налогов. Но наиболее глубокие изменения произошли на стыке XI и XII веков. В это время, чтобы вознаграждать за службу, в особенности военную, государство предоставляло отдельным людям право пронойи, то есть сбора налогов в определенной области; этот приводило к фундаментальным изменениям, так как налогоплательщик теперь был связан не со служащим, агентом императора, а с частным лицом. Про- нойя в принципе могла быть отозвана, но в лучшем случае она становилась пожизненной, а во времена Палеологов сделалась частично наследственной. Налоговая система таким образом превратилась в приватизированную, и ресурсы государства, уже

I Византия

частично пострадавшие от захвата территорий, после такого налогообложения начали сокращаться просто катастрофически.

АРМИЯ

ПРОДОЛЖЕНИЕ РИМСКОЙ АРМИИ

В IV веке упрочилась двухуровневая система армии с резким различием между центральной и приграничной армиями. Существование приграничной армии отражало новую ситуацию: империя достигла своих границ, и теперь речь больше не шла о расширении ее владений, за исключением небольших приращений. Важнейшей задачей теперь было помешать набегам и вторжениям на территорию империи.

Стало употребляться понятие «лимес», то есть охраняемая и при необходимости укрепленная граница. Но она не представляла собой непрерывную линию. Впрочем, в пустынных зонах Сирии или Египта в ней и не было смысла. На большей части пограничной линии имелись небольшие форты, расположенные на расстоянии от 15 до 30 км один от другого. Об этом свидетельствовал автор V века, герой которого двигался вдоль сирийской границы. Цель византийцев состояла не в том, чтобы сразу остановить врага, если наблюдалось вторжение настоящей армии, но в том, чтобы задержать ее продвижение до того момента, когда подоспеет подкрепление, и только затем преследовать агрессора. Учитывая длину границ, которые следовало охранять, на начало V века требовалось иметь более 300 гарнизонов на Востоке: 104 на Дунае, 62 против персов в Верхней Месопотамии, 95 в Сирии и 75 в Египте. Система заключала в себе два

основных недостатка: она была неэффективна и могла противостоять лишь набегам, и в то же время предполагала наличие очень большого количества солдат, которых всегда недоставало в таких местах, не говоря уже об их посредственной подготовке. Поэтому система тихо исчезла в V и VI веках.

С тех пор защита империи базировалась на армии под командованием комита. Это формирование состояло из перегруппированных легионов провинции и вспомогательных войск. Константин сумел объединить все войска побежденных им противников и не собирался более рассеивать эту ударную силу — следовало просто распределить ее по нескольким крупным военным округам. На Востоке таких округов было пять, причем два из них — неподалеку от столицы — находились в распоряжении императора; над ними стоял командир милиции (слово milita происходит от латинского miles и обозначает всех солдат), которому подчинялась как пехота, так и кавалерия. Это вытекало из другого важного преобразования: легион был прежде всего отрядом пехоты, в то время как новая армия пополнялась кавалеристами. Византийцы сумели позаимствовать у своих врагов — гуннов, готов, персов или аваров — все лучшее из их военной техники, а также создали отряды хорошо экипированных конных лучников, способных на рукопашную схватку и намного более подвижных, чем пехота.