Виктория Завьялова - Лучшие отели мира

Потом тебя ведут в палатку и на некоторое время оставляют в покое. Поездки к зверям производятся дважды в сутки – на рассвете и ближе к закату, и все время между ними заполнено приемами пищи, чтением книг, расслабляющими процедурами в SPA и прочими нужными и полезными делами, накопившимися еще дома.

Кстати, о приемах пищи. Готовят во всех трех лагерях превосходно, но в Eagle Island превосходнее. На обед – шведский стол, ужин чуть более формален. В Savute Elephant Camp ужины иногда устраиваются в боме, типичной для африканской деревни костровой площадке, окруженной частоколом.

Но, как мы все еще помним, в дельту Окаванго едут не прибавлять в живом весе, а наблюдать за живой природой. Тут вам не откормочная ферма, а природный феномен мирового значения, поэтому творчество рейнджера Майти здесь куда важнее творчества повара Джонсона.

За пятнадцать минут до выхода в дельту Майти приходит к палатке и слегка кашляет. Тут тебе положено проснуться (отложить книгу, плеер), облачиться в шорты и рубашку, намазаться кремом от солнца и лосьоном от комаров, напялить шляпу и очки, взять камеру и прийти на сборный пункт, чтобы выпить чаю с бисквитами и отправиться в поход. Вместе с Майти ты проходишь на пристань, где пришвартованы быстрые катера и неуклюжие самоходные платформы. За время пребывания в Eagle Island Camp ты успеешь покататься и на том, и на другом, и даже еще на лодке мокоро. Впрочем, никто сегодня деревья не долбит. Все пользуются легкими пластиковыми плавсредствами, формой и способом управления напоминающими мокоро. Как говорил классик: «И самовар у нас электрический, и сами мы какие-то неискренние».

Майти заводит мотор, ты поднимаешься на борт, и путешествие начинается. В случае катера это вполне себе серьезная поездка к удаленным островам; вариант платформы предполагает пикник на борту; поход на мокоро – единение с природой и пребывание с ней на одном уровне. Во всех трех случаях вам обеспечены весьма близкие (и весьма небезопасные, добавим) контакты с бегемотами, знакомство с местными крокодилами, общение со слонами, забредшими в камыши, и конечно, знакомство с сотнями видов птиц. Дельта – настоящий рай для любителей пернатых. Нигде, кажется, в мире одновременно столько птиц увидеть невозможно.

В отличие от развлечений на воде, присущих Eagle Island Camp, в других лагерях, в River Khwai Lodge и в Savute Elephant Camp, активность происходит на суше. Вместо катера или мокоро – испытанный Land Cruiser, взамен бегемотов и крокодилов – львы и леопарды. Хотя все те же гиппопотамы – они и в реке Квай гиппопотамы. Вот они, рукой подать, а ночью так и вовсе топают вокруг палатки, стригут травку своими страшными челюстями, оглашают окрестности хохотом.

А в Savute Elephant Camp, как понятно из названия, главные герои – слоны. Они тут повсюду, буквально перед носом. Дело в том, что прямо перед палатками, вернее перед деревянными террасами, сколоченными перед палатками, вырыт небольшой пруд. С утра до ночи у этого пруда толкутся слоны, баламутящие воду своими хоботами, обливающие себя и друг друга, пускающие фонтаны. Иногда (рано утром или поздно вечером) к водопою приходят львы или гиены. В принципе ты даже можешь никуда из лагеря не уезжать, а просто сидеть у себя на террасе и потягивать мохито, наблюдая, как один слон меняет другого или как две львицы с тремя львятами опасливо подходят к чужой луже.

Впрочем, в окрестностях Savute Camp тоже есть чем заняться – посмотреть наскальную живопись доисторических бушменов, съездить в Баобаб-Сити (так тут зовут баобабовую рощу, смотрящуюся на фоне низкорослого буша настоящим городом), понаблюдать за случкой львов (у них этот процесс происходит в течение недели с небольшими перерывами на отдых).

Во всех трех лагерях на закате принято выпивать. Джин с тоником, виски, вино – что пожелаете. В Eagle Island Camp для столь приятных целей выделен бар Fish Eagle, признанный газетой The New York Times «самым романтическим питейным заведением на свете». В River Khwai Lodge вас везут на какую-нибудь прекрасную поляну, где горит костер и где столы накрыты хрустящими скатертями. В Savute Elephant Camp, единственном из лагерей, где надо оказаться до семи вечера (национальный парк Чобе закрывается, и ночные поездки строго запрещены), выпивание, как правило, происходит на террасе с видом на водопой и на слонов, пришедших проводить солнце вместе с вами. В общем, романтики в разных ее проявлениях и видах хватает на всех.

Конечно, сидеть в одном лагере больше трех дней весьма утомительно. За 72 часа вы успеваете посмотреть все и все испробовать. Кому-то везет больше, и за то же самое время он умудряется увидеть куда больше других: звери не сидят на месте, они перемещаются, и возможность встретиться лицом к морде с кем-то особенно желанным зависит не только от мастерства рейнджера, но и от везения, от случая. Кому-то везет, и он воочию видит, как охотится леопард, как крокодил ловит импалу, как питон душит орла-рыболова.

Почему-то настоящее везение в буше всегда связывается с убийством. Увидел удачную охоту – значит, и сам удачлив. Оно и понятно. Именно поймав редкий момент охоты, ты окончательно понимаешь, что ты не в зоопарке и что здесь, в дельте Окаванго, все по-настоящему.

На завтрак в гостинице Birkenhead House в городке Херманус подают китов. Вернее, киты сами себя подают. Садишься за стол, кладешь салфетку на колени, договариваешься с большой черной девушкой Идой на предмет кофе и яиц, берешь бинокль и тотчас находишь в воде, примерно в 200 м от берега, здоровенную рыбину – южного, или, как его называют у нас, австралийского кита.

Он, кит, конечно же, никакая не рыбина, но ведь с хвостом и в воде живет, а значит, это пятнадцатиметровое чудо-юдо рыба-кит – и точка.

Чудо-юдо пускает фонтаны, высовывает нос из воды, хлопает хвостом по волнам, а то и вовсе выпрыгивает, делает в воздухе гимнастический переворот и со всей дури хлопается обратно в океан, поднимая в воздух снопы брызг. В брызгах немедленно появляется радуга, и кит, словно неисправная баллистическая ракета, снова выстреливает собой из воды и снова, не пролетев и 5 м, шлепается обратно.

Отложив бинокль, обнаруживаешь на столе завтрак, а в море – еще дюжину китов. Не хватает лишь адмирала Высоцкого да ядерного чемоданчика, чтобы терраса Birkenhead House превратилась в капитанский мостик корабля, с которого президент наблюдает за учениями подводного флота. Впрочем, главнокомандующему пусть редко, но удается насладиться успешным пуском ракеты, которая, в отличие от китов, все-таки преодолевает земное притяжение и отправляется на полигон Кура поражать условного противника. Киты же стабильно уходят обратно в воду, ныряют на глубину, чтобы снова – на радость постояльцам Birkenhead House – взлететь, перевернуться и плюхнуться.