Людмила Воронихина - Лондон

Сент–Джеймсский дворец. Надвратная башня

На Мэлле, неподалёку от Букингемского дворца, находятся и другие известные лондонские дворцы. В их числе Сент–Джеймсский дворец и примыкающий к нему Кларенс–хауз, а также Мальборо–хауз, построенный Реном в 1709–1710 годах и ставший с 1817 года королевской собственностью. В историческом и архитектурном отношении из них особенно интересен Сент–Джеймсский дворец. Большая его часть была перестроена после пожара 1809 года. Но кирпичная надвратная башня с разномасштабными окнами и восьмигранными зубчатыми угловыми башнями сохранилась ещё от XVI столетия. Со временем кирпич потемнел, башня стала казаться суровой и мрачной, похожей скорее на крепостное, чем дворцовое сооружение. Она является типичным памятником английской дворцовой архитектуры времени Тюдоров, стоявшей на грани средневековья и Возрождения, когда дворец–крепость только ещё начинал превращаться в более удобное и открытое для солнца светское жилище.

Несмотря на то что само здание вот уже более ста лет как перестало служить главной королевской резиденцией в Лондоне, в представлении англичан все же именно Сент–Джеймсский дворец связан с понятием «двор»; считается, например, что все иностранные послы аккредитованы при Сент–Джеймсском дворе.

Триста–четыреста лет тому назад название «Вестминстер» относилось только к очень небольшому участку города и связывалось, главным образом, с Вестминстерским аббатством и дворцом, где находились высшие законодательные и судебные учреждения страны. Со временем поблизости выросли и другие дворцы–резиденции, на Уайтхолле сконцентрировались министерства, и все это несколько расширило район правительственного Лондона. Нынче, произнося слово «Вестминстер», лондонец подразумевает не только те кварталы, где расположены Вестминстерское аббатство и здание парламента, но и те, где находится министерский Уайтхолл и соседствующие с ним дворцы.

Все происходящее в Вестминстере постоянно привлекает к себе внимание. Непрестанно сменяющие друг друга шумные политические события быстро становятся предметом горячих споров и обсуждений. Так было несколько столетий тому назад, так происходит и сейчас. Одни события становятся важными этапами в истории государства, иные быстро исчезают из памяти. А немые свидетели этих событий — превосходные архитектурные ансамбли Вестминстера, выдающиеся шедевры английского зодчества, здесь расположенные, продолжают привлекать к себе людей и являются предметом законной гордости англичан, любящих и ценящих памятники искусства и старины своей древней столицы.

Часто говорят о том, что Вестминстер незаметно переходит в Вест–энд. Это, конечно, правильно. Собственно говоря, если иметь в виду Вест–энд как географическое понятие, то и сам Вестминстер должен быть отнесён к Вест–энду. Если же говорить о Вест–энде в целом, в том смысле, какой вкладывают в него сами лондонцы, то к нему, помимо уже упомянутого Вестминстера, следует отнести огромные парки, примыкающие к дворцам, и выросшие вокруг них за последние триста лет кварталы центрального Лондона с их разнообразными площадями и улицами, особняками и роскошными магазинами, театрами и аристократическими клубами, знаменитыми лондонскими музеями. И хотя все это уже давно перестало быть «западным концом», само название «Вест–энд» укрепилось, хотя в него вкладывают теперь не столько географический, сколько социальный смысл. Вест–энд — это парадный, богатый Лондон, являющийся контрастом рабочему Ист–энду.

Знакомство с Вест–эндом удобнее всего начинать с его замечательных парков, затем перейти на улицы и площади, побывать в музеях и театрах центрального Лондона.

Наиболее известные парки Лондона — Сент–Джеймсский, Грин-парк и Гайд–парк, западная часть которого называется Кенсингтон-гарденз, тянутся цепочкой друг за другом. Все они были королевскими угодьями и возникли на месте заповедных охотничьих лесов, огороженных в XVI веке Генрихом VIII. Если посмотреть на карту, то видно, что разросшийся вокруг город вклинился в них, чётко отграничив их друг от друга. И все же их площадь и сейчас огромна — почти 400 гектаров. Это уникальный случай, когда в центре большого, столичного и к тому же древнего города оказалось такое обилие зелени. Развиваясь как город рассредоточенного типа, не скованный кольцом городских стен, Лондон мог позволить себе такое неэкономное расходование площади.

Гайд–парк–корнер

Арка Веллингтона у входа в Гайд-парк

Эти парки, наиболее известные благодаря своему центральному местоположению, далеко не единственные в Лондоне. Несколько севернее лежит Риджентс–парк, площадью в 63 гектара, то есть больше, чем Сент–Джеймсский и Грин–парк вместе взятые. К южному берегу Темзы выходит большой увеселительный парк Баттерси. Виктория–парк — единственный крупный участок зелени в рабочем Ист–энде. На западных окраинах города расположен грандиозный (993 га) Ричмонд–парк. Рядом с ним — Ботанический сад в Кью; далее, к северу, великолепные просторы Хэмстеда; к востоку — Гринвичский парк… И это не считая множества других садов и парков с громкими названиями, а иногда и вообще без названий.

Лондонцы гордятся своими парками и очень ценят их. Для них это не только предмет эстетического наслаждения, а действительно «лёгкие» города. Специфический характер английских парков позволяет почти забыть о том, что ты находишься в сердце огромной столицы. Конечно, здесь есть и аллеи, и статуи, а иногда и фонтаны, но большая часть площади парков всегда отдана просто деревьям, траве и воде. На траве можно и сидеть и лежать. Она не мнётся: её коротко подстригают, культивируя веками. Бегай по ней, играй или загорай, сколько хочешь, если позволит нещедрое лондонское солнце.

Большинство лондонских парков—так называемые пейзажные парки. Основной принцип их разбивки — естественность, близость к нетронутой природе. Главная роль в них отводится просторным лужайкам, полянам, часто с одиноко стоящими на них деревьями. Дорожки отодвинуты обычно к краям полян. Акцентируется не красота самой садовой дорожки, а тот вид, который с неё открывается. Что же касается представлений о том, что считать нетронутой природой, то они достаточно видоизменялись в течение XVIII и начала XIX века, когда вопросам садоводства в Англии уделяли особенно много внимания. Кенсингтон–гарденз и Гайд-парк, над планировкой которых в 1730 году трудился садовод Бриджмен, сад в Кью, созданный в 1760–х годах известным английским архитектором Чеймберсом, Риджентс–парк, распланированный Нэшем около 1800 года, — все они представляют разные виды и периоды в истории лондонских пейзажных парков. Внимательный глаз и теперь заметит существующую между ними разницу, хотя время и люди внесли в их первоначальный облик значительные коррективы.