Сергей Глезеров - Петербургские окрестности. Быт и нравы начала ХХ века

Возле земского павильона, под навесом, свою продукцию представили петербургские сельскохозяйственные курсы, имевшие собственный питомник яблок и слив в имении Никольское. Тут можно было увидеть яблоки и капусту, почвенные образцы и «вегетационные опыты», а также «геологическую коллекцию».

Отдельные павильоны представили торговый дом «Густав-Сиверс» («Удобрения, сельскохозяйственные машины и орудия»), пряничное заведение Кюнге, Надбельское лесничество Дашковых и петербургскую фирму Боголюбова, изготавливавшую моторные лодки и катера. А в отделе плодоводства, огородничества и пчеловодства можно было попробовать мед из имения Домкино, принадлежавшего Сергею Павловичу фон Глазенапу, и из Серебрянского пчеловодного общества. Русское общество пчеловодства представило передвижную выставку под названием «Коробейник».

Выставка продолжалась пять дней, после чего состоялись награждение и раздача наград за лучшие экспонаты. Среди серебряных призеров оказались крестьянин Ванн, удостоенный награды за кобылу с тремя жеребятами, павские кустари, надбельское лесничество, приют принца Ольденбургского, школа молочного хозяйства и т.д. Роздали 26 бронзовых медалей и 34 похвальных листа, а четверо крестьян получили денежные премии.

Лужская выставка стала важнейшим событием в жизни не только Лужского уезда, но и Петербургской губернии и даже всего Северо-Запада. И хотя не приехали на открытие выставки петербургский губернатор с директором департамента земледелия и государственных имуществ, которых очень ждали, выставка вызвала большой интерес и властей, и земледельцев.

Правда, некоторые обозреватели все-таки не могли скрыть своего недовольства. «Теперь уже можно сказать, что выставка не оправдала возлагавшихся на нее надежд, – писала одна из газет. – Устраивалась она для крестьян, а их было совершенно не видно: может быть, повлияла высокая входная плата – 50 копеек, а может быть, и иные причины».

По какой бы автомобильной дороге вы ни подъезжали к Ладожскому озеру, практически в любом, даже самом маленьком населенном пункте вы сможете купить превосходную рыбу из Ладоги. Где-то вы увидите специальные ларечки, а чаще всего это будут просто столики возле сельских изб. В некоторых местах есть даже настоящие рыбные базары, которые всегда пользуются неизменной популярностью у проезжающих. Ничего удивительного: рыбный промысел сегодня, как и век назад, да и еще раньше, служит одним из существенных источников дохода жителей приладожских селений.

«Ладожское озеро отовсюду окружено жителями, которые ходят по оному на судах разного рода и привозят в С.-Петербург произведения своих промыслов, сверх того многие из них самые свои промыслы, как то рыбную ловлю и добыванье тюленей, в сем озере производят, отлучаясь от берегов во все стороны», – сообщалось в книге Николая Озерецковского «Путешествие по России», изданной в Петербурге еще в конце XVIII века.

Быт ладожских рыбаков в начале XX века прекрасно описал в одном из своих очерков в «Петербургской газете» знаменитый бытописатель Петербурга и его окрестностей журналист Анатолий Александрович Бахтиаров. Его перу принадлежали сотни блестящих очерков, описывавших быт городских низов, жизнь петербургских окраин и окрестностей.

«С открытием навигации ладожские рыбаки начинают доставлять в Петербург рыбу, пойманную в Ладожском озере и озере Ильмень, – писал Анатолий Бахтиаров в мае 1907 года. – Особенно много занимаются рыболовством в Ладожском уезде, от устья реки Свирь до Шлиссельбурга». Ловили рыбу мережами, переметами и неводом. Причем мережи использовали, главным образом, в южной части озера и ставили их на глубине шести саженей. Ими была буквально утыкана вся Шлиссельбургская бухта. Однако любимым «рыболовным снарядом» на Ладоге были переметы – веревка, унизанная через аршин крючьями, на которые нацеплялась нажива – черви или мелкие рыбы. Именно на переметы хорошо ловились на Ладоге судаки и сиги.

Ладога являлась кормилицей не только для местных жителей. Попытать счастья на Ладожском озере приезжали и рыбаки из отдаленных мест, например крестьяне из Осташковского уезда Тверской губернии – их называли «осташами». На Ладоге они занимались не только ловлей рыбы, но и прасольством, то есть покупкой рыбы и ее сбытом в Петербург.

Некоторые прасолы (перекупщики рыбы, мяса и других сельскохозяйственных продуктов) имели по шесть-восемь сойм (описание этих плавсредств – чуть ниже). Прасолы объезжали места улова и тотчас же скупали у рыбаков пойманную ими рыбу – сигов, лещей, окуней, осетров, форелей, лососей, затем грузили ее на свои соймы, приспособленные для доставки живой рыбы в Северную столицу. Занятие рыбным промыслом и торговля рыбой приносили неплохой доход купцам из Новой Ладоги, многие из которых прошли путь от мелких скупщиков рыбы до богатых прасолов.

Упомянутый выше Николай Озерецковский свидетельствовал, что прасольство было распространено и в конце XVIII века. «Не считая ряпушки, рипуксы и других мелких рыб, которых прасолы от рыбаков не принимают, наибольше попадаются в озере сиги, кои величиною в три четверти аршина случаются, – говорилось в книге Озерецковского. – Мелкий сиг прасолами отметается, а в счет идет только такой, который длиною не меньше четверти, мераж их берется от глаз до хвоста».

Впрочем, вернемся к ладожским соймам, описанным Бахтиаровым. «Сойма имеет в длину шесть саженей, а в ширину – две сажени, – сообщал Анатолий Бахтиаров. – Посередине ее устроен трюм-водовик, а по концам – два люка. Трюм имеет с боков горизонтальные прорези в палец толщиной – для доступа воды. Сойма глубоко погружается в воду, так что в трюме, во все время пути, стоит свежая вода: на озере – ладожская, на Неве – невская, на Фонтанке – питерская».

Заметим, что живую рыбу в Петербург требовалось везти именно по Ладожскому озеру, поскольку малопроточная вода могла испортить нежную рыбу. Такая живая рыба ценилась вдвое дороже «сонной», привозимой в соймах вместе со льдом.

Из Новой Ладоги при попутном ветре сойма приходила в Петербург на вторые сутки. Во время следования на ней находились шкипер и его помощник-мальчик. Если на Ладожском случались буря или шторм (а такое случалось нередко), то трюм и люки в сойме закрывали наглухо. А поскольку сойма погружалась глубоко, то бывало, что волна перекатывалась прямо через палубу.

Прибыв в Петербург, ладожские соймы останавливались возле Летнего сада – у Прачечного моста через Фонтанку чтобы пройти к Семеновскому мосту у цирка, где находилась рыбная биржа для продажи рыбы. Каждая сойма везла в столицу около 150 пудов свежей рыбы – на 300-500 рублей. Каждая сойма делала за лето почти полтора десятка поездок в Петербург и привозила рыбы в столицу за весь сезон на 4-5 тысяч рублей. Всего же таких сойм на Ладоге насчитывалось больше тысячи!