Сергей Глезеров - Северные окраины Петербурга. Лесной, Гражданка, Ручьи, Удельная…

На фотографии запечатлен торжественный выезд в поле только что организованных бригад колхоза. Видны три пары великолепных лошадей, в упряжках с плугами. Всего же таких лошадей, безвозмездно сданных крестьянами в колхоз, по словам Александра Ивановича Боченкова, насчитывалось более двухсот. Через год большинства лошадок не стало: потеря прежнего ухода, отсутствие заботливых кормильцев и конюшен сделали свое дело…

В 1930-х годах название «Ручьи» расширило смысловые границы: так стал именоваться совхоз, созданный в районе железнодорожной станции «Пискаревка». Он появился на основе вышедшего в мае 1930 года постановления Народного комиссариата земледелия об организации вокруг Ленинграда крупных совхозов с овоще-свиноводческим направлением. Находившиеся к тому времени вокруг города десять сельскохозяйственных ферм Ленинградского союза потребительских обществ (ЛСПО), а также около полусотни более мелких коопсельхозов и небольших подсобных хозяйств городских предприятий с трудом справлялись с продовольственным обеспечением Ленинграда.

Одним из новых совхозов и стали «Ручьи», созданные на базе отделения совхоза имени Выборгского райсовета, существовавшего в районе станции «Пискаревка», а также на соседних неосвоенных землях. Центр совхозной усадьбы определили возле железнодорожного разъезда, где развернулось строительство производственных и жилищно-бытовых сооружений. Начались мелиоративные работы по освоению заросших кустарниками и заболоченных земель.

В 1931 году совхоз «Ручьи» еще раз увеличился за счет присоединения к нему отделения совхоза имени Выборгского совета «Пискаревка», а спустя некоторое время в совхоз вошли земли деревень Ручьи и Гражданка. Для работы в новом совхозе требовалось много рабочих рук. Поэтому сюда приехали трудиться жители Ленинграда, где тогда были проблемы с работой, приезжали по «вербовке» люди из южных губерний России и других регионов страны, в том числе много украинцев и белорусов. Многие из них просто спасались от страшного голода, охватившего в те годы отдельные регионы страны.

Первым директором совхоза «Ручьи» стал большевик со стажем Иван Иванович Кудрявцев, прошедший в царское время тюрьму (в 1914 году), участвовавший в Первой мировой и Гражданской войнах. После демобилизации из Красной Армии в 1922 году он поступил на работу на завод «Красный Выборжец», где за девять лет прошел путь от слесаря до заместителя директора по производству. Прежде чем возглавить «Ручьи», Кудрявцев руководил совхозом имени Выборгского райсовета.

В первые три года существования совхоз «Ручьи» располагал лишь тремя десятками лошадей и тремя старыми грузовиками. Только к концу 1932 году удалось получить трактор «Фордзон-путиловец». (Интересная деталь: с начала существования совхоза и до конца 1932 года в нем издавалась собственная газета тиражом в четыреста экземпляров…)

Когда началась война, молодежь допризывного возраста и бездетных женщин отправили на строительство оборонительных рубежей в область, а также на рытье окопов в районе Новой Деревни. Совхоз оказался в очень тяжелом положении: для нужд фронта забрали все исправные трактора, автомашины, а также хороших лошадей. А к концу лета в совхоз хлынула лавина беженцев – в поисках места для проживания и продовольствия.

Вся тяжесть труда в совхозе во время войны легла на плечи женщин. Только девушки учились на курсах трактористов, организованных в начале 1942 года в «Ручьях».

Совхозные плантации в период блокады стали настоящим боевым фронтом: на совхозном поле, для дезинформации противника, построили макет городской нефтебазы, и он не раз становился объектом вражеских бомбардировок. Жертвами налетов стало немало ручьевцев…

У петербуржца Александра Алексеевича Иванова в деревне Ручьи жили предки со стороны матери, а в Мурино – со стороны отца, причем родословная и с той, и с другой стороны прослеживается с конца XVIII века. «В Ручьях, вскоре после моста через Муринский ручей, справа от дороги стоял дом моего дедушки Степана Михайловича Исаева, – рассказывает он, – а напротив – дом моего дяди Ивана Степановича Исаева, не вернувшегося с войны. Этот дом был куплен у финнов в Старом Девяткино. Там бревна пронумеровали, дом разобрали и на колхозных телегах с моим участием перевезли в Ручьи, где снова собрали».

По воспоминаниям Александра Иванова, в довоенные годы поддерживались крепкие родственные связи среди сельских жителей. «Наша семья не была исключением, – рассказывает он. – Часто ходили в гости друг к другу. Запомнились неоднократные возвращения с отцом с праздников в Ручьях по пустынной дороге в Мурино. Отец непременно затягивал какую-нибудь песню, а я ему подпевал. При этом отец часто вспоминал, с какой душой исполнялись песни его однополчанами-украинцами в годы его военной службы. Одной из любимых его песен была „Ой при лужку, при лужке“».

Однако довоенная колхозная жизнь не являлась идиллической. Александр Иванов передает воспоминания матери Анастасии Степановны Ивановой, работавшей в 1930-х годах в муринском колхозе «Красный маяк». По всей видимости, условия труда в ручьевской «Ленинской крепости» мало отличались от муринских.

«Женщины в колхозе работали круглый год, – рассказывает Александр Алексеевич. – Весной – это работы по выращиванию рассады и посадке овощей и картофеля, летом – прополка и сенокос, осенью – уборка урожая, зимой – переработка результатов труда в овощехранилищах.

Заработки – мизерные, нормы, особенно на прополке, – невыполнимые. Поэтому основным источником существования оставалось личное подсобное хозяйство, нещадно облагаемое денежными и натуральными налогами (государственными поставками). Надлежало сдавать государству молоко, яйца, мясо и другие продукты, которые даже и не производились. За невыполнение поставок могли последовать репрессии. Пахотные и сенокосные работы выполнял отец. Содержание коровы, кур, выращивание картофеля, овощей, стирка, готовка и другие работы легли на плечи матери.

Несмотря на то что во многих неудобьях трава уходила под снег, косить там не разрешалось. Приусадебного же покоса для зимнего содержания коровы было недостаточно (летом она паслась в стаде). Поэтому, возвращаясь в летнюю пору с работы домой, мать непременно несла на плече тугонабитый мешок травы, нажатой на канавах. Другим дополнительным промыслом матери стала доставка молока в семьи комсостава артиллерийской академии, проживавшей на Кирочной улице Ленинграда. С каким нетерпением мы ждали ее возвращения с покупками на вырученные за молоко деньги…»

Но, несмотря ни на что, деревня Ручьи оставалась красивым и поэтичным местом. Она славилась яблоневыми садами и многочисленными кустами сирени. Вода в Муринском ручье – чистая в ней можно было купаться.