Сергей Глезеров - Исторические районы Петербурга от А до Я

Но к даче нужен и парк, а в парке – набор артефактов. Среди них для масона важен такой элемент, как парковая руина. Масоны – это храмовники, тамплиеры, и руина должна напоминать о необходимости восстановления Храма, и она должна быть все время на виду. Эту деталь важно понимать, разбирая устройство масонского сада.

Из той же переписки Плетнева известно, что окно большого зала кушелевского дома выходило на Спасскую часовню. Пока Кушелев был не в больших чинах, это было экономное решение. Плетнев упоминает о виде из дачи на часовню, но, разумеется, ни словом не касается масонской стороны, хотя не мог этого не знать.

Итак, дом Кушелева на Спасской мызе с видом на часовню был в духе времени органичным целым с садом. Это был первый кушелевский бельведер.

В конце XVIII в. на Спасской мызе И.И. Кушелев решает создать усадьбу в русском стиле. Чтобы разобраться в этом, взглянем на карту района, относящуюся к началу XIX в. На ней видны прямые садовые аллеи, обсаженные по сторонам деревьями. Эти аллеи соответствуют современным Институтскому, 2-му Муринскому проспектам и Новороссийской улице.

Лесной институт, как известно, не использовал этот район, а деревья вырубили уже к 1834 г. Эти аллеи – остаток нереализованного плана И.И. Кушелева.

Мы видим, что в основе плана парка – крест; а особенности диагональной парковой планировки сохраняются еще на картах последующих лет вплоть до конца XIX в. В центре парка Кушелев планировал регулярную структуру Аллея, которая теперь стала 2-м Муринским проспектом, выводила на старую Спасскую мызу – на современную площадь Мужества.

Вторая центральная аллея планировочного креста – нынешний Институтский проспект – по логике вещей выводит на планировавшийся новый дом на месте главного здания Лесотехнической академии; далее в соответствии с правилами львовского русского стиля главная ось продолжалась через главный зал дома, и за ним главная ось завершается бельведером, а дальше по склону к пруду и ручьям начинается пейзажная часть.

С бельведера виден весь парковый ансамбль с его главнейшими элементами. Бельведер – это начало пути. Куда же была направлена главная аллея плана? Чтобы ответить на этот вопрос, возьмем снимок из космоса и продолжим Институтский проспект на юг. И что же мы увидим? Петропавловский шпиль – вот куда была направлена вторая главная ось проекта.

Представим себе: тогда, в 1797 г., обзор не закрывали высотные здания и насыпь железной дороги, и еще не было таких доминант, как Казанский собор (1811 г.) и новое здание Исаакия (1818 – 1858 гг.). Только шпиль Петропавловского собора (1712 – 1733 гг.) высотой 122 м был практически единственной доминантой вида, открывшегося однажды взору Кушелева. Расстояние по прямой составляет 5 км.

Однако на этом еще не заканчивается игра гения. Петропавловский шпиль был практически единственной доминантой, но не единственной. Продолжим нашу ось дальше, и она пройдет через Адмиралтейскую иглу (1732 – 1738 гг.). Таким образом, наша ось проходит через обе главные доминанты нашего города.

И парк, и новую усадьбу пятидесятилетний Кушелев строил для сына Александра, которому в 1797 г. исполнилось только 14.

Грандиозным планам Кушелева не суждено было сбыться. В 1801 г. дворцовый переворот возводит на престол Александра I. На запах перемен со всех сторон устремились авантюристы, и среди них некий А. Давидсон, представлявшийся большим знатоком сельского хозяйства. Новый царь, увлеченный поначалу мечтами о реформах, вынуждает Кушелева уступить Давидсону под Английскую ферму бо́льшую часть имения, где впоследствии будет Лесной институт. В 1803 г. процесс передачи земель завершился. А в 1804 г. на войне в Грузии погибает единственный сын Кушелевых.

И что же? Шестидесятилетний Кушелев на старой мызе, оставшейся у него, строит новый дом и новый бельведер. Мы видим этот бельведер на карте 1839 г. в виде кружка с точкой внутри. Это было искусственное возвышение, вокруг – ров с водой, наверху – беседка.

Наполеоновское нашествие разорило Кушелевых, и уже с 1817 г. есть свидетельства, что вдова Ивана Ивановича Елизавета Дмитриевна начала сдавать домики парка под дачи, и сад стал общедоступным. Карта 1934 г. показывает, что еще в середине XX в. последний кушелевский бельведер находился там же, где и при Кушелеве: на пересечении осей нынешних проспектов Мориса Тореза и Пархоменко. Двадцатиметровая высота, надо думать, давала достаточную перспективу. При последующих владельцах Молчанове, Беклешове, Реймере дачная деятельность привела к изменению планировки старого сада; прокладывались новые дорожки, памятники сада неоднократно меняли место. После революции исчез сад, дачные домики разобрали на дрова. И только старый бельведер, как стойкий оловянный солдатик, сохранял свое выверенное Кушелевым место».

После смерти И.И. Кушелева в 1817 г. Спасская мыза перешла к его вдове, а после ее смерти в 1822 г. имение перешло к их зятю сенатору Молчанову, а после кончины последнего в 1831 г. – к его зятю и дочери Беклешовым. Сохранилось любопытное описание Спасской мызы 1820-х гг., сделанное П. Свиньиным в его «Достопамятностях С.-Петербурга», где упоминается при въезде в город по Муринскому тракту сельцо Спасское с населением в 8144 человека, имеющее каменных домов 55, деревянных 309, оцененных в 2.538.780 руб. и разделенных на 4 квартала, садов при домах – 93.

Дачная история Спасской мызы началась еще при вдове М.М. Кушелева. При ней большой господский дом и домики в саду стали отдаваться на лето внаймы. Эта традиция продолжилась и при Молчанове, когда здесь стали проводить лето его коллеги-чиновники, учащаяся молодежь и друзья. Здесь жил летом литератор П.А. Плетнев и другие видные литературные и научные деятели того времени.

При Беклешовых продолжилась дачная история Спасской мызы, причем не только постройки, но и парк предоставили в распоряжение дачников. Примерно с начала 1840-х гг. сад Спасской мызы получает название Беклешовского – по имени владельцев, сохранявшееся за садом вплоть до перепланировки сада в 1913 г. Сама местность стал зваться Беклешовкой. Вместе с соседней местностью под названием Лесной (Лесной корпус) они составили обширный популярный дачный пригород.

В 1858 – 1860 гг. за долги Беклешовой имение продали по частям с торгов. Центральную часть приобрел известный в то время в Петербурге доктор Реймер (по его имени назвали Реймеровский проспект между Малой и Большой Кушелевками, вошедший в 1950-х гг. в застройку Полюстровского проспекта). Он сосредоточил свое внимание на развитие здесь дачной местности, построил большое количество однотипных дач, устроил увеселения для публики, а также попытался переименовать местность в «Здоровые места». Однако это название не прижилось – местность все так же звали Беклешовкой.