Владимир Шигин - Русский город Севастополь: великое мужество, великие тайны

Другие источники еще больше увеличивают разнобой. Обычное «Житие Владимира» называет церковь, в которой крестился князь, церковью Святого Иакова (без указания ее местоположения в городе); из «Жития» это наименование попало в некоторые летописи, в частности в Софийскую Первую, Новгородскую Четвертую, Тверскую. Отдельные списки летописного сказания предлагают еще два варианта названия корсунской церкви – Святого Спаса и Святого Климента. «Житие Владимира особого состава» вообще сообщает, будто Владимир крестился (или крестил дружину?) «в речке». По мнению исследователей, это искажение первоначального «в церкви», без уточнения названия.

Итак, по крайней мере семь разных версий. А ведь в этой, столь различно поименованной, церкви произошло важнейшее для судеб Руси событие!

Слова летописца «посреди града» вовсе не означают некую центральную точку древнего Херсонеса, но лишь указывают на то, что церковь находилась внутри городских стен. Ее название опять-таки по-разному приводится различными письменными источниками. Из летописей, содержащих древнейший текст «Повести временных лет», лишь Ипатьевская называет церковь – Святого Иоанна Предтечи. «Житие Владимира» именует церковь церковью Святого Василия. Возможно, это название отразилось и в Лаврентьевской летописи – в названии другой корсунской церкви, также стоящей «посреди града», той, в которой крестились князь или его дружина.

Археологам, кажется, удалось найти остатки этого храма, отождествив Владимирову «церковь на горе» с открытой еще в XIX веке «базиликой на холме» в западной части города. Как оказалось, эта базилика – простая по форме и не очень большая по размерам – была поставлена на месте прежде разрушенного храма. Кем и когда был разрушен этот последний, неизвестно. Возможно, воинами самого Владимира после захвата города. Во всяком случае, новая базилика строилась из обломков прежнего храма, которые были под рукой у строителей. О связи новопостроенного храма с военными действиями свидетельствуют находки среди ее развалин каменных зубцов треугольной формы, некогда возвышавшихся над стенами города; их, очевидно, также использовали при строительстве. Сбрасывание зубцов со стены после окончания военных действий имело символическое значение – оно знаменовало падение города в буквальном смысле этого слова.

В историографии утвердилось мнение, согласно которому в первоначальном варианте корсунского сказания церковь, в которой крестился Владимир, не была названа по имени, но обозначалась греческим словом «василика»: оно-то и превратилось под пером переписчика в церковь Святого Василиска, а потом и Василия. Думаю, что это не так. Дело в том, что исследователи не проводили подробного текстологического анализа летописного рассказа с учетом различных (в том числе и внелетописных) текстов, содержащих корсунскую легенду. А такой анализ приводит совсем к другому выводу.

Мы уже говорили о внелетописном памятнике, содержащем близкий к летописи текст, – так называемом «Слове о том, како крестися Владимир, возмя Корсунь». В нем представлена более ранняя версия «Корсуньского сказания», нежели те, что сохранились в летописных сводах, – в частности, отсутствуют очевидные вставки в летописный текст, разрывающие связное повествование. Некоторые из таких вставок содержатся как раз в том летописном фрагменте, в котором упоминается интересующая нас церковь. Для наглядности сравним текст Лаврентьевской летописи и «Слова о крещении Владимира». (В виде исключения нам придется сравнивать древнерусский текст; однако только что был приведен его перевод на современный русский язык, так что особых трудностей у читателя не должно возникнуть.)

Лаврентьевская летопись: «Видив же ее, Володимер напрасное ицеленье и прослави Бога, рек: “Топерво увидех Бога истиньнаго!” Се же видевше дружина его, мнози крестишася. Крести же ся в церкви святаго Василья, и есть церки та стоящи в Корсуне граде и на месте посреди града, идеже торг деють корсуняне. Полата же Володимеря с края церкве стоит и до сего дне, а царицына полата за олтарем. По крещеньи же приведе царицю на браченье…»

«Слово о крещении Владимира»: «Видев же Володимер напрасное исцеление, прослави Бога рек: “Топерво увидех истиньнаго Бога!» Се видевше дружина его, мнозии крестишася в церкви святыя Богородица. По крещении же приведе цесарицю на обручение…”»

Легко увидеть, что в тексте «Слова» отсутствуют очевидные редакторские вставки, связанные с топографией Корсуни, – указание на местоположение церкви Святого Василия, Владимировой и «царицыной» палат. Это характерно не только для данного фрагмента текста, но и в целом для «Слова» при сравнении его с летописью. Одной из вставок, разрывающих связный текст, оказывается и упоминание церкви Святого Василия как той церкви, в которой произошло крещение Владимира.

В самом деле, летописец сначала говорит о крещении и исцелении Владимира, затем о крещении дружины и после этого снова возвращается к крещению Владимира. Особенно ярко первичность «Слова» видна при сравнении его с текстом Радзивиловской летописи. Сравним:

Радзивиловская летопись: «…И се же видевши, дружина его, мнози крестишася. Крести же ся в церкви святое Богороидци…»

«Слово»: «Се видевше дружина его, мнозии крестишася в церкви святыя Богородица…»

Слова «крести же ся» повторены летописцем некстати (ибо ранее он уже говорил о крещении Владимира); они попросту вставлены в первоначальный текст и при этом придают отрывку новый смысл: церковь, которая первоначально была названа как место крещения дружины, становится местом крещения князя. Текст Радзивиловской летописи (и совпадающий с ним текст Академической летописи) представляется в данном случае первоначальным по сравнению с текстом Лаврентьевской. Это подтверждается еще целым рядом случаев, в которых текст Радзивиловской летописи оказывается ближе к тексту «Слова о том, как крестился Владимир», чем соответствующий текст Лаврентьевской летописи.

Из всего сказанного следует вывод: первоначальный вариант «Корсунского сказания» ничего не говорил о церкви, в которой крестился Владимир, называя лишь церковь, в которой крестилась его дружина. Под пером позднейшего редактора эта церковь (Святой Богородицы) превратилась в ту, в которой принял крещение сам князь. Думаю, что название церкви Святого Василия (и, может быть, как искажение, Святого Василиска) появилось под влиянием последующего сообщения о церкви Святого Василия в Корсуни.

Литературное происхождение, скорее всего, имеет и наименование церкви Святого Климента: о существовании такой церкви в Херсонесе русскому книжнику было известно из «Слова на перенесение мощей святого Климента Римского «из глубины моря в Херсон», принадлежащего перу учителя славян Константина (Кирилла) Философа. Что же касается других названий корсунской церкви, то здесь дело может объясняться иначе. Возможно, несколько храмов Херсонеса со временем стали претендовать на обладание купелью, в которой произошло крещение Владимира.