Т. Акимова - Музей Виктории и Альберта Лондон

Эта прекрасная ваза создана немецким мастером эпохи модерна Максом Лоджером. Будучи на редкость талантливым и разносторонним человеком, он занимался самыми разными видами художественной деятельности: росписью по стеклу, изготовлением ювелирных украшений и садово-парковой архитектурой. Но особенно Лождер прославился как выдающийся керамист, наладивший процветающее гончарное производство в своем родном Кандерне и создавший новую технику декора глиняной посуды, а также неповторимый стиль росписи ваз, который оказал большое влияние на дальнейшее развитие европейского дизайна. Высоко ценивший японскую гравюру и творчество мастеров венской школы прикладного искусства, художник любил узоры, свободно «обтекающие» форму сосуда, и органичные цветочные композиции. Настоящий фурор на выставках производили насыщенный, необычный колорит его изделий, динамика форм и декоративных линий.

Рельефно выделяющиеся на фоне блестящей глазурованной поверхности бутоны и стебли цветов трепещут, слоняясь под сильными порывами ветра, кажется, что они произрастают прямо из тулова вазы, которая сама уподобляется живому гибкому существу.

Анри де Тулуз-Лотрек внес большой вклад в становление жанра афиши. За свою недолгую, но плодотворную творческую жизнь художник создал более тридцати таких работ. В них особенно ярко проявился великолепный дар гениального рисовальщика, его неповторимая графическая манера, острая и выразительная, доводящая до гротеска характерность поз и жестов, сообщающая напряженную динамику случайно выхваченным из потока жизни сценам. Афиши знаменитых парижских кабаре занимают особое место в наследии Тулуз-Лотрека. В конце XIX века, когда складывалась специфика данного вида искусства, именно эти работы принесли ему заслуженную славу.

Одной из лучших афиш мастера является цветная литография «Японский диван», рекламирующая небольшое парижское кафе-концерт с одноименным названием. Здесь художник выносит на первый план темный силуэт рыжеволосой дамы в узком платье и модной шляпе с пером. Необычная внешность женщины и резкий контраст ее черного наряда с блеклым фоном плаката сразу привлекают внимание зрителя, вовлекая его в действие и заставляя с интересом следить за прихотливым движением извилистой линии, очерчивающей контур сидящего позади мужчины. Фигура стоящей на сцене артистки намеренно отодвинута вглубь картины так, что остаются видны только ее платье и руки в длинных темных перчатках. В результате столь неожиданного приема смотрящий на афишу человек как бы попадает в атмосферу кабаре, где пела звезда Монмартра Иветт Гильбер и танцевала прелестная Жанна Авриль.

Весной 1909 в парижском театре Шатле открылся первый балетный сезон Сергея Дягилева. В отличие от предшествующих лет, когда гастроли посвящались какому-либо одному виду искусства, было решено вынести на суд зрителей невиданные прежде постановки, являвшие собой гармоничный «синтез хореографии, музыки и живописи».

Грандиозная вокально-танцевальная сюита «Половецкие пляски» (второе действие оперы А. П. Бородина «Князь Игорь») стала великолепным примером такого сотрудничества талантливых музыкантов и танцовщиков, художников и хореографов. Спектакль представлял драматический эпизод истории — князь Игорь находится в плену у хана Кончака. Взору ошеломленной публики открывалась картина необъятных степных просторов, где под аккомпанемент полного оркестра пел хор и начинались танцы девушек-невольниц, а затем — неистовая пляска воинов. «Впечатление от этой сцены было столь огромным, что бурные аплодисменты неоднократно прерывали действие, и, когда занавес наконец опустился, ажиотаж был неописуемый», — вспоминал артист балета С. Л. Григорьев.

Для создания декораций к этой постановке был приглашен тонко чувствующий дух восточной культуры Н. К. Рерих. Проникнувшись великой музыкой А. П. Бородина, художник отлично воспроизвел атмосферу «Половецкого стана» и «скифской природы». «Созданный Рерихом „по принципу панорамы“, лишенный боковых кулис фон с его золотисто-алым небом над бесконечной далью степей, с его дымами, столбами, подымающимися из пестрых приземистых кочевых юрт, — это было то, чему здесь надлежало быть! До чрезвычайности были убедительны и костюмы, для которых Дягилев обобрал все восточные магазины Петербурга и которые поражали невиданной цветистостью», — писал художник Александр Бенуа.

Эта замечательная миниатюра — правая часть разворота рукописи Бабур-наме (жизнеописание императора Бабура), представляющая императора Великих Моголов Бабура (1483–1530), посещающего Баг-и-Вафа в окрестностях Кабула — первый сад, разбитый по приказу императора в данной местности. Очень любивший свое детище правитель так писал о нем в своих мемуарах: «В 1508-09 я создал Чахан-Баг. Сад называется Баг-и-Вафа и находится на подъеме к югу от крепости Адинапур, выходит на реку, которая течет близ крепости. Сад дает много апельсинов, лимонов и гранатов… сад находится высоко, хорошо снабжен водой, и зимой здесь очень мягкий климат…» Миниатюра показывает властителя в его любимом уголке, о нем Бабур отзывался следующим образом: «В юго-западной сада части находится огромный бассейн с водой, вокруг которого растут апельсины и гранаты, а вокруг них — луговой клевер. Это лучшая часть сада, прекраснее всего в ту пору, когда цветут апельсиновые деревья». На миниатюре можно видеть самого правителя в желтом халате с короткими рукавами и белом тюрбане, дающего указания своим многочисленным усердным садоводам. Императора сопровождает свита из нарядно одетых слуг. В окруженном стеной саду порхают птицы и зреют гранаты. Все части этого маленького рукотворного рая изображены с удивительной каллиграфической точностью, а непрозрачные акварельные краски великолепно передают его цветовое богатство.