Роберт Фалкон Скотт - Дневники полярного капитана

Первыми достичь Южного полюса удалось норвежцу Амундсену и англичанину Скотту.

Амундсен дошел до полюса раньше Скотта и благополучно вернулся обратно. Капитан Скотт, путешествие которого было исключительно трудным, погиб на обратном пути вместе со своими товарищами.

Экспедиция, отправленная на поиски, нашла спустя восемь месяцев палатку и в ней три замерзших трупа. Это были: капитан Скотт, Уилсон и Боуэрс. Двое других товарищей Скотта, Эванс и Оутс, умерли по дороге.

Уилсон и Боуэрс лежали в спальных мешках, по обыкновению, надвинутых на голову. Капитан Скотт, очевидно, умер последним. Верхнее платье на его груди было раскрыто и отвороты мешка сброшены. Одна рука его лежала на теле Уилсона. Под плечами у него нашли сумку с тремя записными книжками и письма к разным лицам. Кроме того, там же находилось его послание к публике, в котором он объяснял причины бедствия, постигшего их, исключительно дурной погодой, которая свирепствовала все время… «На обратном пути нам не выдалось ни одного хорошего дня, – говорит он в своем послании. – Я утверждаю, что все сделанные нами распоряжения вполне отвечали требованиям, но никто в мире в это время года не мог бы ожидать такого страшного холода и такой труднопроходимой поверхности льда!

Ночью температура понижалась до 47° [8°C], при непрерывном ветре. Все это было совершенной неожиданностью, и причиной нашей гибели, несомненно, является это внезапное наступление жестоких морозов, которому я не могу найти удовлетворительного объяснения… Последним ударом, завершившим наши бедствия, была метель, застигшая нас в одиннадцати милях от того склада, где мы рассчитывали найти топливо и запасы для остального пути. Мы застряли на этом небольшом расстоянии от нашего Однотонного лагеря, имея запас пищи всего на два дня, а топлива на один день!

Мы не могли выйти из палатки четыре дня. Кругом нас воет вьюга. Мы ослабели. Писать трудно, но я все-таки не жалею об этом путешествии. Оно указывает, что англичане и теперь, как и в прошлое время, способны переносить труды и лишения, помогать друг другу, как в былые времена… Пусть эту повесть о мужестве, выносливости и отваге моих товарищей расскажут мои черновые наброски и наши мертвые тела!»

Путешествие капитана Скотта исключительно по драматизму и действительно указывает, каким громадным запасом мужества и энергии обладали он и его товарищи, чтобы бороться до конца с ополчившимися на них силами природы. Цель была достигнута, хотя и с опозданием, но эти мужественные люди заплатили за нее жизнью.

Капитан Скотт вел дневник, в котором аккуратно, изо дня в день, до самой минуты смерти, записывал все, и, читая эти записи, можно проследить все его путешествие от самого начала и вплоть до трагического конца, когда слабеющей рукой он выводил последние строки.

Благоприятные предзнаменования. – Вид нагруженного судна. – Бедные животные. – Жизнь на корабле. – Плавучие льды. – Рождество на корабле. – Пингвины. – Жизнь подо льдом.

Путешествие началось при благоприятных предзнаменованиях. Капитан Скотт закончил в Новой Зеландии, в ноябре 1910 года, все свои приготовления, и его судно «Терра Нова» вышло в море 29 ноября. Свой дневник он начал писать с 1 декабря.

Описывая вид судна, нагруженного всем необходимым для такого путешествия, он говорит:

«Внизу, насколько мы могли ухитриться, все было плотно заставлено и упаковано… Пятнадцать лошадей стоят рядышком, лицом к лицу, семь с одной стороны и восемь с другой, а посередине помещается конюх. И все качается, качается непрерывно, повинуясь неправильному, ныряющему движению судна… Какая пытка для бедных животных выносить это день за днем, по целым неделям!

Собак всего тридцать три. Их нам поневоле приходится держать на цепи. Насколько возможно, они пользуются прикрытием, но положение их весьма незавидно. Волны беспрестанно ударяют о борт судна и рассыпаются дождем холодных брызг. Собаки сидят, повернувшись спиной к борту, но на них обрушивается холодный душ, и вода струей сбегает с них. Жалко смотреть на них, они ежатся от холода, и вся их поза выражает страдание. Иногда бедняжки даже взвизгивают, и вообще вся эта группа животных представляет очень унылую, печальную картину».

В кают-компании (общей каюте) было тесно, и все едва умещались за столом. На судне было 24 офицера, но обыкновенно двое или трое отсутствовали, потому что стояли на вахте.

Пища была простая, но питательная. «Удивительно, – восклицает Скотт, – как наши два буфетчика умудряются сделать всю работу вовремя, и посуду вымыть, и каюты убрать, и при этом они всегда готовы услужить каждому и неизменно веселы и приветливы».

Морская болезнь, конечно, давала себя чувствовать. Но большинство команды состояло из бывалых моряков, уже привыкших к ней. Больше всех, по-видимому, страдал от нее фотограф Понтин. Тем не менее он не прекращал работы, хотя и должен был неоднократно нагибаться к борту. Пластинки он проявлял, держа в одной руке ванну, где промывал их, а в другой – таз, на случай припадка морской болезни.

2 декабря был день тяжелых испытаний, свирепствовал сильный шторм и волны заливали палубу. В такие минуты приходилось цепляться руками за что попало, чтобы не быть унесенным за борт. Буря не унималась весь день и всю ночь. Опасность возрастала, потому что засорились насосы в машинном отделении и вода поднялась выше люков. Старший кочегар Лэшли, стоя по самую шею в бурлящей воде, упорно работал, стараясь прочистить насосы, но ничто не помогало: тяжело нагруженное судно сидело глубоко и могло погрузиться в воду сверх меры, а это было очень опасно. Все, стоя почти по пояс в воде, работали день и ночь, вычерпывая воду. Офицеры и команда не теряли, однако, бодрости и даже пели за своей работой. Ночью утонула собака и околела лошадь. Волной иногда уносит собаку, и ее удерживает только цепь. Но в таких случаях собаке грозит удушение, если не подоспеет помощь. Одну из них так и не смогли спасти – она задохнулась.