Дмитрий Губин - Вне России

До 40-х лучший кусок Шанхая был английским, французским, русским, американским. Мао Цзэдун скрывался здесь, между прочим, не от местной, а от французской полиции. Это был сеттльмент, Сити, город концессий и экспатов. Он внешне таким и остался. Можно зайти в 10-этажный отель «Мир» и слушать джаз-банд. Положенные эстетикой распада лилии будут мертвенно склоняться над вами. В Британский публичный сад близ отеля когда-то не пускали собак и китайцев. Сейчас в парк Хуанпу китайцев пускают – прогресс налицо. Французский клуб, как и Французский квартал, сохранились. Русский район (Вертинский, Лундстрем и прочее) был разгромлен хунвейбинами. Богоматерь в соборе Пресвятой Богородицы пришлось перемалевать в Мао, и сейчас там ресторан с лосун-тан в меню: русским борщом.

Со светской хроникершей Аленой мы идем в Старый Город. Алена консервативно одета (ноябрь, +20): твидовый костюм, рериховско-синие чулки и той же спелости зеленые туфли. Алена полгода проводит в Индии, ей все нипочем.

Мы уходим от Бунда на юг. Французские boulevards коррозируют на глазах. Штукатурка осыпается вместе с листвой. Мы обсуждаем, куда могли в Шанхае спрятаться 13 миллионов шанхайцев?

Смеркается. Мы сворачиваем, и воздух бьет нам в лицо. Сотни из ниоткуда взявшихся велосипедистов летучими мышами проносятся в миллиметре, почти задевая крылами. Для мышей не существует светофоров. Регулировщики при виде туфелек перекрывают движение, не спрашивая, нужно ли нам. Не видно фонарей, но горят пасти жаровен. Пространство начинает жать в плечах: оно забито тысячами лавчонок, а лавчонки забиты килотоннами фурнитуры и парсеками тесьмы. Выше три этажа занавешены бельем. В принципе, таковы все Старые Города Азии, но только в Шанхае над ними светятся короны небоскребов и рядом благоухает Серебряный Век. И нет чувства опасности, преследующего европейца на Востоке всегда.

На улочке, заполненной китайцами до положения шпрот в банке и хора Пятницкого на сцене, нас разносит в стороны. Через пять минут пищит sms: Siju na ilitse, jru dikuju vkusnjatinu. Ne znaju, gde.

Я иду, куда несет толпа: мимо стирающих белье старух, мимо опереточных прорицателей, и вдруг вздрагиваю, потому что утыкаюсь в сияющий город из храмов, пагод – или как там они называются? – фанз. Под их драконьей чешуей – торговля жемчугом, шелком и всем тем, чему радо простодушье туриста. Торговый квартал уходит за горизонт, дробясь на квартальчики с озерами и мостами. Где-то там я нахожу Алену, ловко орудующую палочками.

– А тебе не кажется, что это… – начинаю я.

– Да, – прерывает Алена, – я тоже сначала восхитилась: ух, какая старина! Но это новодел. Хотя впечатляет. И дико вкусно. Будешь?

Велорикша тормозит рядом, улыбаясь в 32 зуба. В Шанхае невероятно красивые люди. За 20 юаней он довезет туда, где можно взять за 20 юаней такси. Хотя, конечно, с рикшей следует сбивать цену до 5.

Значит, так. В Шанхае обязательно:

а) Посетить храм Нефритового Будды (высота 2 метра, монолит, привезен из Бирмы в 1882-м, идут службы: аттракцион для любителей аутентичного);

б) Зайти в Сад наслаждений Юй-Юань, словно выстроенный для съемок «Последнего императора», отделенный от мира стеной, а внутри разделенный еще 5 драконьими хребтами, образующими 6 зон с 49 пейзажами (!) – настоящий лабиринт, шар в шаре. Тысячи тонн камня для создания скал выдерживали в горных реках, чтобы его источила вода;

в) Пройтись по Мосту девяти поворотов (чтобы сбить с пути и с панталыку злых духов), с пятиугольным чайным домиком Хусиньтин посреди. После того, как по маршруту прошлась чета Клинтонов, это уже не так интересно, однако с моста можно кормить золотых рыбок, их здесь колоссальные стада;

г) Попить чаю в даосском Храме городских богов: пускают за небольшую мзду. К чайной церемонии в «На веранде у дачи» в Жуковке чаепитие относится, как Новый Завет к его интерпретации: второе пышнее. Рядом будут пить чай монахи, и принесут соленые семечки.

Но, собственно, любую китайщину, со всеми ее драконами и фонариками, путеводитель опишет лучше: просто важно, что в Шанхае она тоже есть.

Мне ведь не это хотелось в must-list написать, а такое, знаете ли, неуловимое… А, вот. В свой первый день, или во второй, но вы заметите (а не заметите – так заметит подруга) группки молодых офицеров в увольнении. Невозможно высокие, стройные и прямые, как трости; в ослепительно белых костюмах; в фуражках с опереточно высокими тульями – они будут вглядываться чуть близоруко (тонкая оправа, руки в перчатках) в линию горизонта.

Это очень красиво.

Я не про красоту китайцев, хотя они красивы невероятно. Но еще более красиво – когда офицеры в белых кителях, и тяжело дышащие в доках черные броненосцы, и дрожащие заклепки на железных мостах, и земля в цвету.

Так сладко любить в эту пору, и никто не верит, что потом будет война.

1. Переехать реку Хуанпу по подземному «туристическому» переходу. Это помесь метро и Луна-парка, детское путешествие на дно с русалками и Черноморами, – однако веселящее взрослых. Переход соединяет суперсовременный Пудонг и колониальный Бунд 1930-х. На выходе, в парке Хуанпу, сделать можно сделать заказ, чтобы ваше имя выгравировали на волосе: старый китайский фокус!

2. Зайти в бутик Omega на пешеходной улице Наньцзин. Примерить настоящие Omega Seamaster, а затем на улице сторговать (сбивая цену раз эдак в 15) ведро «ролексов» (с турбийоном и бриллиантами) на потеху родне. Ведро обойдется в пару тысяч долларов (если с горкой)

3. В Старом Городе проехаться на велорикше (быстро поймать такси там все равно проблема). Ехать мимо раблезианского изобилия фурнитуры, кожи, кружев, пуговиц, мимо стирающих в тазах старух и гадающих на картах старцев. Без опаски пробовать любую еду прямо на улице. Потом смотреть кукольный театр теней и накупить кисточек, шелковых отрезов и жемчужных бус.

4. Купить маленького нефритового толстопузого Будду с мешком в руке. Если потереть пузо и загадать желание, оно исполнится. К сожалению, только материальное.

5. В новогоднюю ночь вместе со 108 самыми почитаемыми буддистами подняться на колокольню пагоды Лунхуа: 242 год н. э., камень и дерево, 7 этажей, 40 метров. Испытать катарсис.

6. Подняться в высотный бар небоскреба в Пудонге. Выпить соргового вина, напоминающего херес. Незаметно впасть в транс – от вина и от желтого тумана, пожирающего дома, корабли, пространство, время.

2007 Comment

Вспоминая Шанхай – а я влюбился в него почти так же, как в свою время в Петербург, прикрытый личиною Ленинграда, – я непременно вспоминаю шанхайцев. Охранников, ровными рядами заступавшими поутру на вахту: джогинг, которым занимались мы с женой, выглядел для них, как для нас зарядка цигун, они смотрели во все глаза, но улыбались и улыбались. Тех самых молодых офицеров в белых парадных формах, гибких и стройных, как молодой бамбук. Самую красивую девушку, которую когда-либо видел, я тоже встретил в Шанхае – шла, счастливая, с ребенком в коляске и с ребенком в рюкзачке за спиной. Все хотели нам помочь, и никто не хотел обмануть.