Нильс Адольф Эрик Норденшельд - Плавание на «Веге»

На Шпицбергене численность оленей значительно уменьшилась, сначала вследствие охоты на них голландцев и англичан, позднее – русских и норвежцев. В северо-западной части острова, где у голландцев были их салотопни, олени совершенно исчезли. [119]Они все же и в настоящее время еще встречаются в большом количестве в Айсфиорде и, конечно, быстро расплодились бы еще более, если бы их стали оберегать.

Несмотря на опустошительную охоту, год за годом происходящую на Шпицбергене, олень там еще не истреблен. Это дало повод к предположению о миграции оленей с Новой Земли. Но с тех пор, как я ближе познакомился с условиями пребывания оленей на Новой Земле, объяснение это кажется мне неправильным. Если судить по некоторым обстоятельствам, действительно дающим указания, что переселение на Шпицберген имеет место, то оно должно происходить из какой-нибудь еще неизвестной полярной земли, расположенной на северо-северо-востоке. По мнению некоторых промышленников, существует несомненное указание на то, что эта неизвестная страна населена, так как на Шпицбергене несколько раз ловили меченых оленей. Первое известие об этом находится у Витсена, [120]где говорится, что олени были мечены на рогах и ушах, и я сам слышал, как зверопромышленники, хорошо изучившие в Норвегии оленеводство, утверждали, что уши некоторых шпицбергенских оленей, убитых ими, были подрезаны. Возможно, что рассказ этот основывается всего только на том, что уши были повреждены морозом. Что переселение оленей с Новой Земли на Шпицберген не имеет места, подтверждается, впрочем, еще и тем, что олени Шпицбергена принадлежат к породе, отличающейся от породы оленей Новой Земли меньшим размером, более короткой головой и ногами, более коренастым и жирным туловищем.

Лучше всего известна жизнь диких оленей на Шпицбергене. Летом они пасутся на покрытых травой низменностях в свободных от льда долинах острова, позднее же осенью переселяются, по свидетельству зверопромышленников, к морю и питаются там водорослями, выброшенными на берег волнами, а зимой возвращаются на покрытые мхом склоны возвышенностей внутри страны, где им хорошо живется, несмотря на жестокие морозы. Когда олени возвращаются весной на берег, они еще довольно тучны, но несколько недель спустя, когда снег покрывается коркой наста и оледенелые горы становятся труднодоступными, олени так худеют, что их едва можно есть. Но летом они снова быстро нагуливают жир, и тучность их осенью так велика, что они, без сомнения, получили бы приз на выставке племенного рогатого скота. В музее в Тромзе сохраняется спинной хребет оленя, убитого на Земле Короля Карла. У этого оленя на окороках был жировой слой в 7–8 сантиметров.

В местностях, где много охотятся на оленя, он очень пуглив, но если почва не совсем ровная, к нему все же можно подползти на расстояние выстрела, соблюдая единственную предосторожность – не двигаться с наветреной стороны. В период течки, настающей поздней осенью, иногда случается, что самцы нападают на охотников.

Олени Шпицбергена не страдают от овода (личинок насекомого в 2 сантим. длиной, развивающихся под кожей животного) так, как олени Лапландии и Новой Земли. Мясо шпицбергенского оленя гораздо вкуснее мяса лапландского. Ни одна из эпидемий, так сильно истреблявших оленей северной Европы, не наблюдалась на Шпицбергене, по крайней мере за последние 50 лет.

Белый медведь преимущественно встречается на берегах и островах, окруженных плавучими льдами, часто на ледяных полях далеко в море. Лучшая охота на белого медведя – как раз среди плавучих льдов. На почти свободных летом от льда юго-западных берегах Шпицбергена и Новой Земли он теперь встречается довольно редко, но чаще около северных берегов этих островов, почти всегда окруженных льдом. Так, например, я ни разу не видал ни одного медведя во время моих многочисленных высадок на берег у Горнзунда, Бельзунда, Айсфиорда, Форсландсвунда и Кингбэй на западном побережье Шпицбергена. Зато медведи встречались почти близ каждой стоянки во время моего путешествия на лодке с Тореллем в 1861 году в Гинлопенском проливе и вдоль берегов самых северных островов Шпицбергена, а также и во время моей санной поездки с Паландером весной 1873 года вокруг Северо-восточной Земли. Впрочем, белые медведи встречаются повсюду вдоль северного побережья Азии и Америки и, по-видимому, в тем большем количестве, чем далее продвигаешься на север. Иногда северный медведь, сначала на льдинах и затем вплавь, достигал северного побережья Норвегии; так, например, в марте 1853 г., по сообщению в «Tromsӧ Stiftstidende» (№ 4 от 1869 года), белый медведь был убит в Челлефиорде в восточной Лапландии.

Убить медведя не трудно. Когда он замечает человека, он обыкновенно приближается мягкими движениями со множеством зигзагообразных поворотов, чтобы не показать своих настоящих намерений и не спугнуть жертву. Часто он при этом залезает на ледяную глыбу или встает на задние лапы, чтобы иметь более широкий кругозор, или стоит и нюхает с заметной осмотрительностью воздух, чтобы с помощью обоняния, на которое он, по-видимому, надеется больше, чем на зрение, разобраться в природе и свойствах окружающих предметов. Когда он думает, что имеет дело с тюленем, он ползет или волочится по льду и старается передней лапой прикрыть свой большой черный нос, единственную часть тела, отличающуюся от белого цвета льда. Если стоять неподвижно, медведь подойдет так близко, что его можно убить выстрелом на расстоянии нескольких метров или, что зверобои считают более верным, поднять на рогатину. Если с белым медведем встречается невооруженный человек, обычно достаточно угрожающих движений и крика, чтобы обратить медведя в бегство; но если человек побежит, можно быть уверенным, что и медведь побежит по пятам. Белый медведь всегда обращается в бегство, если он ранен. Часто он прикладывает лапой снег к ране; иногда во время предсмертных судорог роет передними лапами яму в снегу и прячет в нее голову.

Медведь подплывает иной раз к судну, стоящему на якоре, а если раскидываешь в отдаленных местностях палатку, то, просыпаясь утром, часто видишь по соседству белого медведя, который в течение ночи бродил вокруг палатки и обнюхивал ее, не решаясь, однако, напасть. Я припоминаю теперь только один случай, когда медведь решился заглянуть в жилую палатку. Это было во время путешествия Кэна. [121]Медведя спугнули тем, что стали одну за другой зажигать спички. Сам я с моими товарищами часто проводил ночи в палатке без караула в местности, где, как мы знали наверное, пока мы спим крепким сном, лагерь наш будет достаточно охраняться медведем, который на самом деле редко пропускал случай подойти на расстояние выстрела, как только повар начинал варить кофе.