Михаил Венюков - О физико-географических условиях расселения русского народа

За англичанами, по физической крепости и количеству головного мозга, следуют другие народы германского племени: голландцы, датчане, шведы, собственно немцы. Только у всех этих племен, как, впрочем, и у англичан низших классов, если рост тела и даже абсолютный вес мозгового вещества несколько выше, чем у большинства романских народов, напр. французов и итальянцев, то процентное отношение количества мозга в весу целого тела ниже, чем у среднего человека романской расы. Причина понятна. Романские народы с гораздо более давнего времени трудятся в умственной сфере, чем народы германские. Сама Германия начала широкую умственную жизнь лишь с XVI столетия, т. е. со времени реформации, и во всяком случае не ранее Карла Великого, т. е. IX века; между тем, как во Франции и Испании римская цивилизация (не говоря уже о финикийской) была привита до Рождества Христова, а в самой Италии греческая образованность была известна еще восемью-девятью веками ранее. Французы и итальянцы успели за время своей исторической деятельности ослабеть физически, измельчать, главным образом от многочисленных войн, истреблявших цвет мужского населения; но развитие мозга поддерживалось у них почти непрерывно, и оттого романские нации были первыми, у которых, после средневекового застоя, проявилось широкое умственное движение в XV и даже в XIV столетиях.

Ниже и германцев, и романских народов, естественно, стоят славяне, которых территория не пользуется теми же удобствами, как земли, занятые западо-европейскими нациями. И как русский народ даже между славянами поставлен в наименее выгодные условия, то мы и остановимся здесь с некоторою подробностью над изучением этих условий. Справедливо говорит Реклю в недавно появившейся «Географии России», что страна эта в физико-географическом смысле занимает не столько восток, сколько север Европы. Многие части её, по условиям температуры, как бы лежать на 10, 12 и даже 15 градусов севернее соответственных по широте приатлантических стран. Так, напр., в Норвегии, в Бергене, почти под 61° ш. средняя годовая температура равна 6,1° Ц, а в России, чтобы найти такую же, нужно спуститься до Сарепты, т. е. до 48,5 шир. Каковы же последствия этого? А таковы, что в России, даже только европейской, не говоря уже про Сибирь, почва, при одинаковом химическом составе с западно-европейскою, может, под теми же параллелями, производить лишь небольшую часть того, что производит, напр., почва Англии или Франции.

Чтобы лучше убедиться в этом, остановимся на некоторых частных данных физической географии. России, при чем взглянем и на другие элементы русской климатологии, кроме тепла. Весь юго-восток европейской части империи, от Кагула, Елизаветграда, Харькова, Саратова и Бузулука до морей Черного, Азовского и Каспийского и до подошвы Кавказа, т. е. площадь в 12-ть квадратных миль, представляет степь или страну, вовсе лишенную леса, а местами даже и воды. Если бы не таяние зимних снегов, то, вероятно, что почва значительной части этих местностей была бы и вовсе непригодна не только для оседлой, но даже для кочевой жизни людей, потому что летом орошение её почти ничтожно, особенно на востоке, вблизи Урала [5] Атмосфера воды падает, под 51° шир., в Курске всего 16,3 дюйм. а в Саутемптоне 34,8 дюймов. . Чтобы развести здесь леса, нужно сделать огромные усилия, да и те не будут бесплодны лишь в черноморском бассейне, но едва ли в Каспийском [6] В Черноморском, как известно, они и удаются, как доказали опыты около Чугуева, в Екатеринославской губернии и пр.; но в Каспийском мы не знаем результатов удачных, не смотря на то, что одно время вопрос о лесоразведении в Оренбургском крае стоял так «на очереди», что сосновые шишки высылались туда, по ходатайству местной администрации, на почтовых. . Между тем, без леса оседлая, цивилизованная жизнь почти невозможна, особенно если еще при этом для замены его, как строевого материала, нет камня, а как топлива – минерального угля. Вспомним, что для отопления почти всей степной полосы России употребляются ныне солома, лузга и даже сухой навоз (кизяк), т. е. что у почвы безвозвратно отнимается то, что должно быть отдаваемо ей для подержания плодородия!.. Вот почему мы должны признать, что 12,000 квадратных мил, т. е. восьмая часть европейской России, едва ли когда в состоянии будет сравняться по удобствам для человеческой жизни с соответственными по широтам местностями западной Европы [7] Выражение никогда, впрочем, слишком абсолютно; точнее сказать: впредь до расширения Каспийского моря через обращение в него воды из морей Азовского и Черного, для чего достаточно прорыть бесшлюзный канал по долине Маныча и Кумы, употребив на то до 380 миллионов рублей, т. е. сумму, втрое меньшую издержек последней турецкой войны. . Однолетние растения, напр., пшеница, просо, овес, подсолнечники, арбузы, могут тут прозябать успешно, но и они подвергаются слишком большим случайностям от засух. Таким образом, мы должны сложить со счета вполне удобных для цивилизованной жизни земель около 13 % европейской России даже из числа тех, которых средняя температура далеко выше нуля. На этих 12,000 милях привлекать в себе оседлое населении могут только узкие долины рек и прибрежья морей.

О севере, кажется, нечего и говорить. Проведя линию от Васы через Петрозаводск, Устюг Великий и Чердынь, мы отрежем в стороне Ледовитого океана страну в 20000 квадратных географических миль, которая самою природою назначена лишь для полудиких звероловов и рыболовов и в которой цивилизованный человек может жить только по нужде или в видах эксплуатации местных бедняков. Единственное богатство этих мест – леса; но с увеличением населения в западной Европе, куда вывоз дерева и других лесных продуктов нетруден, леса эти довольно быстро исчезают, а с ними исчезают и звери. Край, поэтому, не имеет исторической будущности, и население его всегда будет кормиться на счет избытков хлебе в средней России, а с уменьшением их начнет убывать в числе, или, по крайней мере, остановится на одной, очень скромной цифре, недалекой от современной: 950.000 душ, т. е. по 47 человек на 1 квадратную милю. Единственное исключение могли бы составить поморяне, для которых открыт океан, с его торговым и промысловым движением; но эти бедные люди уже оттеснены от своих естественных путей к обогащению конкуренции соседних норвежцев и других народов северо-запада Европы, поставленных в более выгодные физико-географические условия.

И так, в распоряжении истории русского народа остаются в Европе лишь 60.000 кв. миль средней России, Малороссии, Белоруссии и прибалтийских местностей, а с присоединением сюда черноморской части степной полосы, от устья Дуная до верховьев Кубани, – около 65.000 кн. миль. Конечно, это пространство огромно; оно превосходит всю западную Европу, без Скандинавии и островов, и, стало быть, дает возможность русскому народу стать на весьма высокое место в ряду европейских наций; но мы не должны заблуждаться на счет значения цифры квадратных миль. «Земля наша велика, но не обильна», или, по крайней мере, недовольно удобна, можем мы сказать, перефразируя выражение, приписанное Нестором новгородским послам. И вот в чем состоят неудобства и практические последствия их.