Сергей Омбыш-Кузнецов - На охотничьей тропе
- Название:На охотничьей тропе
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Новосибирское книжное издательство
- Год:1955
- Город:Новосибирск
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Сергей Омбыш-Кузнецов - На охотничьей тропе краткое содержание
Обложка художника С. В. Калачёва.
На охотничьей тропе - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Вал полной грудью наскакивал на судёнышко, поднимал на свой гребень и бросал на другой вал. Вода взлетала кверху, заливалась за борт лодки.
Вскоре одежда охотника стала мокрой до нитки. Осенняя вода растекалась по телу, но Благинин не чувствовал холода, наоборот, лоб его покрыли мелкие росинки нота, которые скатывались на кончик носа и затем на куртку, чёрные, с вороным отливом волосы, выбившиеся из-под фуражки, слиплись в бесформенные сосульки. Он грёб изо всех сил, мускулы рук уже болели от напряжения, а плыть было ещё далеко.
«Одолеет ветер, не дотянуть до пристани», — думал Иван, стараясь держаться ближе к берегу, хотя знал, что прибрежная лабза не принесёт ему спасение.
Там, где озеро делает крутой поворот, на долблёнку наскочила крупная волна, повернула её поперёк, другая хлынула через борт. Благинин старался направить нос лодки навстречу ветру, но в ней уже было вполовину воды и она плохо повиновалась. Новый порыв ветра остервенело захлестнул лодку волной, и та, поддавшись, перевернулась.
«Конец!..» было первой мыслью Ивана, когда холодная волна ожгла его тело. Новым валом лодку отнесло от охотника, отрезав путь к спасению.
Говорят, что утопающий хватается за соломинку. Так и Благинин. Сильными взмахами рук он подвигал отяжелевшее тело к берегу, а что ждёт его там? Зыбкая лабза, на которую встанешь, и она погребёт тебя. За ней камыши, плёса, снова лабза и лишь там, где-то далеко, может быть через полкилометра, твёрдая земля.
«Не выбраться!» — мелькнуло в голове охотника, но тут же появилась упрямая мысль: «Бороться до конца!»
Силы иссякали. До лабзы оставалось каких-нибудь десять-пятнадцать метров, но сознание, что на наносно-илистой почве ему нет пристанища, уменьшало силы и ту волю к жизни, которая не раз выводила его из опасности.
«А не лучше ли сразу?.. — подумал Иван Прекратить движение и…»
Ему стало всё безразличным. И вдруг почудилось, что кто-то сзади его сказал: «Только пузырьки пойдут», и в этом голосе было столько ехидства, что по всему телу пробежала нервная дрожь.
«Пузырьки, пузырьки…» — суетилось в напряжённом мозгу надоедливое слово. «Не бывать этому!» хотел крикнуть Иван и захлебнулся попавшей в раскрытый рот водой. И тут, как сквозь туман, он увидел куст. Тальниковый куст, раскачиваемый ветром, казалось, манил его к себе, обещая спасение.
«Туда!» сообразил Иван, и он больше ничего не видел, кроме развесистого куста, протягивающего к нему руки-ветви.
Тимофей Шнурков сегодня дал волю своему красноречию. Он понимал, как мучительно безделье для охотников и, проиграв партию в шахматы, начал рассказывать, перемешивая были с небылицами. Промысловики кружком уселись вокруг Тимофея и на этот раз слушали его не перебивая.
— А то был и такой случай, — ровно льётся речь старого охотника. — Попросил я однажды своего дружка-машиниста свезти меня уток пострелять. Посадил он меня в свою будку, едем. Паровоз мчит, аж ветер в окне волком воет. Подъезжая к Труновскому, я заприметил с километр в стороне от линии озеро. Уток на нём тьма-тьмущая. Ей-богу, не вру! И такой у меня охотничий азарт разгорелся, так меня на это озеро потянуло, как на свидание к моей Матрёне, когда я за неё ещё сватался. Говорю машинисту: «Сверни паровоз, постреляем». Ну он, верно, подвернул к озеру. Едем тихонечко вдоль берега, а я прямо из окна пуляю. Целый тендер уток набил. Радёхонек до смерти. Да на радости-то и оплошал. Сложил дичь на притулицу у паровозной топки, пока домой ехали, она и изжарилась. То-то моя Матрёна была довольна: как из столовой готовенькое блюдо получила…
В это время распахнулась дверь, и в избушку ворвался порывистый ветер. Вошёл дед Нестер, поставил ведро с водой на железную печурку и, ни к кому не обращаясь, сказал:
— А ведь Иван уехал на Лопушное.
— Врёшь?.. — вырвалось у Тимофея.
— Право слово, уехал.
Охотники взволнованно заговорили.
— Ошалел мужик, да и только.
— Да-а… в такую погоду.
— Буйная головушка!..
— Салимка знает: в такую погоду нельзя ездить. Лучше семь раз дождь, чем один раз ветер. Выручать надо мой дружка.
— Это ты верно, Салим, — поддержал Зайнутдинова Тимофей, — всем надо ехать.
— А чего ехать, — невозмутимо заметил Андронников, потягиваясь и лениво почёсывая выступившую щетину на жирном подбородке, или нас буря на воде не застигала. Приедет, лодка у него добрая.
— Приедет ли? — ли? усомнился Ермолаич. — А вдруг…
Никому не хотелось думать об этом «вдруг», и охотники старались отогнать эту мысль, как надоедливого комара.
Однако слова Андронникова поколебали созревшее было решение ехать на выручку Благинина. Верно ведь, были случаи и в их охотничьей жизни, когда на промысле застигала буря, но всегда они благополучно возвращались на берег. Часть охотников высказалась за то, чтобы ехать немедленно, часть за то, чтобы подождать. Решили подождать. Однако, никто уже не мог сидеть спокойно, разве только Андронников, который внешне ничем не выдавал своего беспокойства.
Тимофей пытался отвлечь охотников рассказами — ничего нс получалось. Салим выкуривал одну трубку за другой, то и дело покачивая стриженой головой и что-то бормоча. Дед Нестер старался занять гнетущее время приготовлением ужина. Ермолаич частенько выходил к пристани, долго всматривался в даль озера, ожидая, не появится ли в волнах лодка, возвращался в избушку и, присаживаясь на топчан, вздыхал.
Прошло больше часа. В избушке установилось печальное молчание, как на похоронах. Лишь ветер стучал оконным ставнем, да около избушки выла Салимкина собака. И каждый боялся нарушить это жуткое молчание.
— А страшно сейчас на озере. Одному… — проговорил, наконец, Павлик — сынишка Ермолаича, белобрысый мальчуган, пришедший в избушку навестить отца. Сказал он шёпотом, но всем показалось, что он громко крикнул. И сразу все пришли в движение.
— Салимка решил ехать, — выдохнул Зайнутдинов и начал быстро одеваться.
— Конечно, чего ещё ждать, — заторопился и Тимофей. — Может там сейчас… — не договорив, он выбежал из избушки.
За ним последовали другие.
Вскоре одиннадцать лодок отплыло от берега. Последним пришёл на пристань Андронников, нехотя столкнул лодку на воду, вспрыгнул в неё и вскоре догнал товарищей.
Глава вторая
Перед открытием сезона директор государственного ондатрового промхоза Тихон Антонович Кубриков пригласил к себе заведующих участками, чтобы дать, как он сказал, «план сезонных действий». Он говорил с ними о том, что план для их промхоза областное управление намного увеличило по сравнению с прошлым годом, что надо усиленно «нажимать», чтобы его выполнить (а выполнить надо, каких бы это трудов ни стоило!). Поэтому заведующие участками должны быть более требовательны к промысловикам, а то некоторые из них привыкли работать по принципу: «Хоть пень колотить — лишь бы день проводить». Это почему-то задело заведующего Быстринским участком Прокопьева, и он выступил с резкой критикой Кубрикова.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: