Сергей Омбыш-Кузнецов - На охотничьей тропе

— Это Карагол — полноводное и большое озеро, а это, — Лаврушин водил по схеме тупым концом карандаша, — от него идут во все стороны лучи займищ. Если у выхода из Карагола поставить плотину со шлюзом, а на мелких водоёмах устроить каналы, соединив ими все плеса и озёра, то тогда можно будет регулировать уровень воды. Все вредные влияния природы, таким образом, будут ликвидированы. К этому добавить систематические биотехнические мероприятия, селекцию… И тогда… тогда, друзья мои, у вас будет передовое и мощное ондатровое хозяйство. Тогда вы ежегодно будете черпать из Карагола и его отног, как вы их называете, огромное количество мягкого золота.

— Вот здорово! — воскликнул восхищённо Прокопьев. — Я тоже когда-то об этом мечтал. Да вот…

— И не только это обещает Карагол в перспективе. — продолжал Лаврушин. — Ваши водоёмы станут прекрасным местом для рыбоводства, появится масса дичи. А ликвидация заболоченности приведёт к тому, что колхозы по берегам займищ будут косить хорошие травы для скота. И вы, Афанасий Васильевич, сможете осуществить тогда свои замыслы по разведению новых пород зверей. Как ваше мнение?..

Прокопьев, Жаворонков и Валентина Михайловна долго обсуждали проект Лаврушина.

— Я за этот проект, — сказал Прокопьев, только надо учесть и опыт устройства гнездовых валов по зеркалу озера, как это предложил Жаворонков. Это намного удешевит работы.

— А что это за гнездовые валы? — заинтересовался Лаврушин.

— Об этом он лучше сам расскажет, заметил Прокопьев.

— Во время спасения ондатры от наводнения, — сказал Жаворонков. — стало трудно устанавливать камышовые снопы, ветер сшибал их. Мы с Благининым и стали соображать, чем бы их заменить. И придумали гнездовые валы. В дно озера мы вбили восемь свай в виде крадрата, получился каркас, внутрь которого мы уложили куски сплавин высотой полтора метра. А если сваи ещё скрепить проволокой, то получится довольно прочное сооружение. На таком валу ондатра будет устраивать себе не только гнёзда, но и спасаться от наводнения.

Лаврушин внимательно слушал Афанасия Васильевича, одобрительно покачивая головой.

— Интересно, очень интересно. Обязательно напишите об этом в журнал, а мы порекомендуем промхозам устраивать такие валы на всех водоёмах.

Валентина Михайловна также высказала одобрение проекта.

— Всё это хорошо, — заметил Прокопьев Только кто это делать будет? У нас сил не хватит. Мы, конечно, и в дальнейшем будем производить переселение ондатры, подсадку трав, займёмся сооружением гнездовых валов, а это…

— Об этом не беспокойтесь, — перебил его Лаврушин. Я заеду в ваш райком партии и райисполком, затем буду в области, расскажу о проекте. Если они найдут его целесообразным — поддержат, представим проект в министерство. Я уверен, что наши предложения будут приняты, сюда пришлют машины, выделят средства…

— Хорошо бы! — мечтательно вздохнул Прокопьев.

— Через пару деньков я уеду, — сказал профессор, — но вы, друзья мои, продолжайте начатое дело. О нём я расскажу в центральной печати. С вас возьмут пример другие ондатровые хозяйства. Это даст толчок дальнейшему развитию звероводства. А к вам я буду часто приезжать…

— Обязательно, Вениамин Петрович. Теперь не отступимся! — заверил Прокопьев.

Через два дня промысловики проводили профессора

Свадьбу решили устроить у Валентины, на звероферме.

Охотники знали об этом и потихоньку от молодых к ней готовились. В районный центр были отряжены Борис Клушин и Ермолаич. Они закупили подарки.

Тимофей Шнурков заговорщически шептал промысловикам:

— Как поедут молодые до Валентининой избы, станем посередине дороги и полыхнём из ружей. Лошадь на зыбки, а мы им: «Извольте выкуп, от нас жениха берёте».

— Да ведь это старый обычай, возражали ему охотники.

— Что же, может и старый, да так принято, — уговаривал Тимофей. — И не в выкупе дело, а чтобы честь отдать.

Но молодые поехали не на лошади, как предполагал Тимофей, а на мотоцикле, незадолго до этого приобретённом Иваном. Мотоцикл быстро катил по уже просохшей просёлочной дороге, за рулём — Иван, сзади, придерживаясь за него. — Валентина. Зайнутдинов, наблюдавший с гривы за дорогой, бегом сбежал к охотникам, расположившимся на склоне.

— Едут!

— Готовься, ребятки! — скомандовал Тимофей.

Машина спускалась уже по склону, когда впереди выросла стенка из охотников. Они подняли ружья кверху и дали залп, гулко раскатившийся по степи. Благинин крутнул руль, и мотоцикл, обогнув промысловиков, проскочил мимо, выбрасывая из выхлопной трубы пучок дыма. Валентина, полуобернувшись, приветливо помахала рукой.

— Ну, что? — засмеялся Клушин, поглядывая на Шнуркова. — Конь на дыбки, а мы: извольте…

— Да-а, — вздохнул Тимофей. — Ничего не поделаешь, это машина… К дыбкам не привычная. Но честь Ивану отдали.

— Да ведь и Валентина тоже из нашего коллектива, — заметил Ермолаич. — И ей салют положен.

— Пли! — обрадованно выкрикнул Тимофей.

Ещё один залп нарушил степную тишину.

Охотники приехали на звероферму на двух бричках. Как было принято, в гривы лошадей вплели голубые и алые ленты, под дугой подвесили медные колокольцы. С шумом и смехом промысловики въехали в широко распахнутые ворота. На крыльце их встретили Иван с Валентиной. Оба по-праздничному одеты. Иван — в темносинем шерстяном костюме, в белой с расшитым воротником косоворотке, в петлице — подснежник. Валентина в белом шёлковом платье. С губ не сходит довольная улыбка. У крыльца полукругом девушки — работницы зверофермы, в праздничных сарафанах, на головах венки, сплетённые из подснежников, кукушкиных слёзок и медуницы. Анна Переверзева, зоотехник, высокая и статная, во всей фигуре которой ещё остались следы девичьей красоты, выступила вперёд и нараспев проговорила:

— Милости просим, гости дорогие!..

Охотники соскочили с бричек. Афанасии Васильевич подошёл к молодым, а за ним Тимофей Шнурков, держа на вытянутых руках красивую шкурку лисы, жёлтую с огненным отливом.

Пожимая руки Валентине Михайловне и Ивану, Жаворонков проговорил:

— По поручению нашего коллектива поздравляю молодых и желаю счастья. Мир да любовь!

— А это от нас главный подарок, — добавил Тимофей и набросил на плечи Валентины лисий мех. Лиса добыта нашим стахановцем Салимом Зайнутдиновым. Носите на здоровье, Валентина Михайловна! А остальные подарки позвольте сложить в избе…

Борис Клушин привычно накинул ремень от баяна на плечо и тронул лады. Грянул туш. Девушки образовали стенку, вдоль которой пошли в дом промысловики, неся в руках подарки, и задорно запели свадебную песню: