Энвер Джолумбетов - В конце зимы
- Название:В конце зимы
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательство ЦК компартии Казахстана
- Год:1989
- Город:Алма-Ата
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Энвер Джолумбетов - В конце зимы краткое содержание
В конце зимы - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Примерно через час бессонных ворочаний чувство это обострилось крайне, и, прижимаясь к вялому, жаркому, мосластому телу Михаила, давно уже, наверное, видевшему седьмые сны, она накрывалась с головой одеялом и боялась дышать. Ей слышалось будто бы за окном происходит какое-то шевеление: не то кто-то ходит, хрустя ногами по снегу, не то кто-то тычется в дверь, не в силах отыскать в темноте ручку. А как отыщет?..
В самом деле, в сенях спустя какое-то время скрипнули половицы, и она увидела, что в комнату кто-то вошел. Какое-то темное большое пятно, похожее очертаниями на человека, стояло у двери, точно осматривая жилище.
Елена не шелохнулась. Человек пошел на нее — она хотела вскрикнуть, но только короткий слабенький выдох вырвался у нее из горла: она онемела. Она увидела, как из мрака на нее наползает какая-то серая, пухлая, безглазая физиономия, ее мясистые губы извиваются в шепоте и обдают ее смрадом.
«Это Важенин!» — пронзила ее догадка. Она лежала и смотрела на это серое безглазое существо, точно парализованная.
Важенин присел возле нее на кровать и погладил ей руку.
— Т-с-с, — приложил он палец к губам, — я за вами… где моя дочь?
Потом он осторожно поднялся, отыскал дочерину постель, вынул из нее спящую Мариночку и бесшумно, как и вошел, скрылся за дверью. Елена опять расслышала хруст за стеной и увидела его за окошком: он показал ей огромный кулак.
— Михаил, — тронула она его за плечо. — Миша, проснись!
Эту ночь спали со светом, сделав из газеты над лампочкой нечто напоминающее абажур. Мариночка тихо посапывала в кроватке. А Михаил, воспользовавшись случаем, подсыпал в печурку немного угля, отрегулировал тягу заслонкой и посоветовал ей больше не лезть с головой под одеяло.
Вскоре Михаил уже снова заснул. А ей это никак не удавалось. Она даже принималась считать, но Важенин уже не шел из ее головы, и как только она закрывала глаза, контуры его плеч, его крупного скуластого лица, будто бы что-то живое, отдельное и независимое от ее воображения, мало того что не исчезали, но все отчетливее и все резче проступали за каждым ее последующим вздохом, за каждой произнесенной ею мысленно цифрой. Она сбивалась и начинала снова. Она ругала себя за малодушие: «Надо спать, спать! Надо выспаться! Ведь завтра же на работу!..» И снова сбивалась со счету.
Неизвестно, сколько она пролежала, расстроенная и измученная бессонницей, но сна так и не было. В конце концов она обреченно подумала: «Ну и пусть» — и более уже не сопротивлялась беспорядочному столпотворению мыслей и воспоминаний, теснившихся в ее тяжелой и замутненной от усталости голове. Она опять видела Важенина и, рядом с ним представляя себя, она невольно задавалась вопросами: «Отчего они поженились?.. Что было общего между ней и этим Важениным?.. Что заставило их соединить свои такие несчастные сердца, не питавшие друг к другу — как она поняла только теперь, по прошествии вот уже десятка годов — даже крошечной доли любви? Что?..» И долго ворошила в памяти ушедшими навсегда из ее жизни полузабытыми, обрывочными, бессвязными картинами прожитых ими совместно лет, месяцев и даже часов, пока не обнаружилось в них нечто конкретное, хотя и туманное и не очень убедительное. Но какой-никакой, это все же был довод, и она поспешила заверить себя: «Да-да, это именно оттого и произошло, что все только и говорили кругом, смотрите, мол, смотрите, какая хорошенькая пара!.. Это-то и вскружило их безрассудные молодые головы, и они, лишь, однажды случайно оказавшиеся рядом, уже не могли избавиться от искушения всегда находиться вместе — сначала на людях, где бы они ни встретились: на танцах ли или на пляже, либо зимой на катке, либо просто у него во дворе, куда она частенько заворачивала скоротать вечерок в компании знакомых девчонок из техникума, с которыми она вместе училась, а потом уже — и с глазу на глаз. И как водится — скоро они увлеклись. И однажды осенним вечером, гуляя по скверу, она подвернула нечаянно ногу, а он подхватил ее на руки и, как она ни отбивалась, донес ее до самого общежития. Боже мой, с какой завистью смотрели на нее тогда повыскакивавшие отовсюду подружки!.. С этого дня он ухаживал за ней, словно бы за принцессой: одаривал ее цветами, куклами, всякими дорогими безделицами…
Так было до армии, так было и после, когда она дождалась его и вышла за него замуж. А два года спустя она родила ему девочку, а еще через два — она уже не узнавала его. Из милого, розовощекого мальчишки, всегда готового выполнить любое ее пожелание и даже каприз, готового всегда и во всем уступить, он прямо-таки на глазах превратился в неотесанного толстого мужичонку, угрюмого и своенравного: лицо его стало пористым, приобрело какой-то землистый оттенок, скулы раздались, и неприметные прежде щербинки под ними увеличились и побелели, и сделались похожими на вмятины от гороха. Теперь уже никто не восторгался, завидев их вместе — напротив, она все чаще и чаще ловила на себе недоуменные и даже сочувственные взгляды, и когда он изредка приглашал ее куда-нибудь прогуляться или посидеть, она следовала за ним скрепя сердце и втайне желала, чтобы он поскорее уехал в свою очередную командировку. А он уже и вовсе возвращался оттуда чужим. И ей до омерзения было противно, когда он притрагивался к ней своими жесткими, грубыми руками, тискал ее, жадно ломал против воли ее сопротивлявшееся тело, дыша ей прямо в лицо табачищем, от которого она задыхалась и все искала, куда увернуться. А потом украдкой от него плакала.
В ту пору она была далеко от мысли уйти от него и лелеяла еще в душе надежду, что вот он оставит, наконец, свои командировки, осядет, и тогда она снова привыкнет к нему, и он уже не будет ей так отвратителен. Она даже попробовала его уговорить бросить эту работу. Да куда там! И слушать не захотел.
И единственной отрадой для нее в жизни стала Мариночка. Оставались еще и подруги, но виделись они уже редко; пожалуй, чаще других захаживала только Анжелка, — и никогда при Важенине, видимо, чувствуя к нему какую-то смутную неприязнь. После недавнего развода с мужем она воротилась к матери и жила, как и в прежние беспокойные годы юности, опять по соседству, через пару подъездов. Счастливица эта Анжелка! Перед ней никогда не стояли проблемы семьи или мужа.
— Леночка, — любила она каждый раз утешать, — да ты же такая прелесть! ну что ты убиваешься! Мужик, он и должен быть ненамного красивее обезьяны. А что он постоянно в разъездах, так это же прекрасно! И времени у тебя вдосталь, и делаешь, что на ум взбредет — и никто тебя не контролирует, не опекает. А скучно, так заведи любовника. Хочешь, я тебя познакомлю? Есть один мальчик — во! Правда, немного застенчивый, но зато интересный… закачаешься! А главное — еще необкатанный, — ну, ты понимаешь, в каком это смысле…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: