Юрий Белов - Горькое вино Нисы [Повести]

— Я у машины подожду, — это Игорь сказал им уже вдогон; как-то само собой остался он один, и, видимо, неловко чувствовал себя, растерян был, суетливость сквозила в движениях и что-то недоброе мелькнуло во взгляде.

Тут только Сергей увидел, какие они разные, Игорь и Сапар. Кряжистость обоих за столом обернулась у одного действительно крепко сбитой могучей фигурой, а у другого — неожиданной стройностью, хрупкостью даже, хотя в Canape тоже были сила и надежность; наверное, очень тонкая талия создавала видимость этой как бы чрезмерной легкости.

А девушки были похожи — и ростом, и париками, и очками, и замшевыми мини-юбками, волнистыми по низу. Они шли впереди, о чем-то говорили и смеялись, раза два оглянувшись на Сергея и Веру.

Вера вела Сергея под руку, слегка касаясь грудью. Это волновало его, отвлекало и было приятно. «Вызывает огонь на себя», — вдруг с добрым чувством, догадавшись о ее нехитром маневре, подумал он.

Они шли вдоль арыка. По берегам, где не было бетона, он зарос колючими кустами, сгоревшими уже на солнце, желтыми и сухими. Вода журчала деловито, хлопотливо.

— Это верно, что парфяне разбили здесь армию Красса? — спросил вдруг Сапар, шедший рядом с независимым видом. — А голову его в театре показывали?..

В то же мгновение, как только раздался его тихий голос, Вера сжала руку Сергея и прильнула к нему, заглядывая в глаза, беспокоясь, чтобы разговор прошел мирно, чтобы опять не закончился он с обидой для Сергея. И снова это ее беспокойство, это ее желание помочь ему, уладить все отозвалось в нем волной благодарного теплого чувства. «Чего ж ты беспокоишься, чудачка?» — подумал он. Она поняла и сразу успокоилась, расслабилась.

— Все так и было, — сказал Сергей. — Только не здесь, а далеко отсюда, в Месопотамии. А голову Красса привезли в Армению, где находился тогда парфянский царь Гирод. Шло представление «Вакханок» Эврипида. Там во время вакханической оргии пьяные женщины убивают юного царя. Так вот, вместо реквизитной артист швырнул к ногам царя голову Красса.

Они уже подходили к холму; девушки поднимались по пандусу наверх.

— О том ты и пишешь? — снова спросил Сапар. — Про битву, про голову?

— Да нет… я о другом, — Сергей запнулся, потому что в двух словах объяснить не мог, а отмахнуться, не ответить тоже было нельзя. — За несколько веков до этого. Крепость в Нисе только заложили. Тогда люди верили, что в мире существуют две противоборствующие силы — Добро и Зло. И больше ничего. Мир раскладывался надвое. Мне хочется найти нити, которые тянутся оттуда к нам.

Равнодушным взглядом осмотрел Сапар открывшуюся им унылую картину и присел на холмик. Девушки ушли далеко, что-то рассматривали, наверное, глиняный черепок.

Солнце было уже совсем низко и как бы просвечивало их, делало бестелесными.

— Ну, и что ты тут хотел?

Вера по-прежнему держала его под руку, но была спокойна, очевидно что-то решив для себя важное. Вдвоем они стояли перед сидящим Сапаром, как перед судьей. А он ждал ответа, лениво щурясь от солнца. Кольцо на его пальце посверкивало.

Чувство нелепости затеянного саднило в груди. Что Сергей мог объяснить, как? Да и хочет ли Сапар понять? Скорее всего послушает, послушает да и бросит обидное слово, презрение свое выкажет… Но вопрос был задан, и надо отвечать, сказать что-то. Сергей посмотрел на Веру, она ободряюще улыбнулась ему.

— А я и сам не знаю, — отсвет Вериной улыбки лег на его лицо, стало оно беспомощным, как у близорукого, снявшего очки, по-детски открытым, доверчивым.

Сергей и в самом деле не знал, чего хотел тут. Все переменилось, место только осталось, холм этот, израненный, изрытый, истоптанный, пустой.

— А пишешь зачем? — с той же неотвязной ленцой допытывался Сапар. — Сказать чего хочешь?

Все-таки он хотел понять, и это его желание отозвалось в Сергее. Возвращалось прежнее ощущение общности, когда всем было хорошо, и Сергей с готовностью, воодушевляясь, присел возле него на горячую землю, коротким взглядом попросив у Веры прощения и получив его.

— Тут вот какое дело. — Он даже руку положил на колено Сапара, скрепляя возникшее, едва уловимое еще взаимотяготение. — Веками, тысячелетиями человеческое в человеке вынуждено было продираться сквозь жажду собственности. Человек сначала добывал, а потом стал создавать вещи. Произошло социальное разделение труда — одни, меньшинство, говорили, что делать, другие, подавляющее большинство, делали. Создавалось вещное богатство, для духовного богатства личности не было условий. Одиночки, самые талантливые и смелые, пытались вырваться из этого круга — следы их усилий хранит история. И вот теперь, когда наша революция раскрыла в человеке человеческое, вопросы нравственности приобретают все более важное значение. Мне хочется разглядеть в далеких наших предках естественное для человека стремление к добру.

— Для чего он нужен, этот Васька? — впервые за все время Сапар улыбнулся, зубы его блеснули перламутром.

Сразу не поняв, о чем речь, о каком Ваське, Сергей запнулся и умолк, растерянно посмотрев на Веру. Она промолчала, только кивнула ему ободряюще, и крестик в вырезе кофточки качнулся, сверкнув ослепительно. И Сергей вспомнил фильм, о котором одно время много говорили в школе, — о воспитании любви к животным и через это — добра. Он так и назывался: «Кому он нужен, этот Васька?» Кота звали Васькой.

Сергею приятно было смотреть на Веру, как полыхает она в зареве заката. Брюки ее впрямь точно пламенем были объяты.

Вдалеке протяжно пропел автомобильный сигнал — наверное, у Игоря кончалось терпение.

Пора было уходить. Сапар неспешно поднялся, отряхнул брюки, окинул взглядом бугристый срез холма, проговорил как бы с сожалением:

— Занятный ты парень. Только с этой твоей работой пропадешь. О себе надо думать, вот что. Последнее никто тебе не отдаст, даже делиться не станет, это точно. — Уже на пандусе, обернувшись, он добавил самоуверенно: — У тебя зарплата маленькая, потому и пишешь. Сотни б три имел, на кой тебе ляд тогда…

Они шли вдвоем, а девушки позади, поотстав. Внизу уже лежали сумерки, и вода в арыке журчала по-вечернему — глуше, спокойнее, умиротворенней.

— Зря ты так, — сказал Сергей, еще не зная, чем подтвердить свою правоту, каким таким фактом, чтобы не забылся, запомнился, возвращал бы потом к этой теме, к размышлениям над ней, и вспомнил. — Ты вот послушай стихи.

Сапар посмотрел на него странным взглядом.