Георгий раб Божий - Дорога домой[Книга 1, часть 1]

Неожиданно движение на площади прекратилось, все замерли, стало очень тихо. Внутри столба, прямо посредине его и в воздухе, появился свиточек. На нем было одно короткое слово — имя человека. Из близлежащей улицы стремительно выбежала женщина лет пятидесяти, в опрятной и светлой одежде, белой простенькой блузке, светло-серой юбке и белом платочке, как у Татьяны. Подбежав к столбу, она прижалась к нему ладошками, потом отпустила и стала ждать, светясь от счастья и радости. Через несколько минут раздался негромкий величественный и торжественный глас трубы. Люди на площади снова зашумели и забегали еще сильнее.

Через минуту стекла не стало, женщина вошла в свет, стекло вернулось на место, столб снова стал непроницаем. Люди на площади снова замерли. Словно зачарованные, не отрываясь, они смотрели на происходящее. Минуты еще через три женщина, благоговейно сложив руки на груди и окинув последним взглядом город своих злостраданий, плавно поднялась вверх — ее вымолил кто-то из родных. Вместе с восторженной радостью и умиротворением, на лице у женщины было и сострадание ко всем остающимся.

Площадь пришла в бурное волнение — все плакали и рыдали. Когда я подумала: о чем они говорят, я услышала их многочисленные голоса:

— Горе мне, грешному… горе мне, грешному… горе мне, грешному!

Женщины и мужчины разных возрастов подходили ко мне и просили запомнить их имена, имена их родственников, которым они хотели передать, что находятся здесь. Люди не просили, они умоляли! Больше всего я запомнила молодую женщину с ребенком на руках, обезображенных проказой. Горько рыдая, она пыталась удержать меня за рукав … но я никому не могла помочь. … я просила у всех прощения и повторяла:

— я не могу … простите … но я не могу.

Сникнув и опустив плечи, люди безропотно и с огромным смирением быстро отходили, но подходили другие и умоляли, и умоляли, и умоляли … Человеческая трагедия, развернувшаяся передо мной в этот день, была вселенской!

Вечером этого дня я попала на знакомую дорожку Раи с камушками и пошла в обратном направлении, мимо поместья Святого Паисия Великого, которое осталось справа. Дорога была выложена ослепительно белым, немного выпуклым мраморным камнем продолговатой формы. Слева я увидела широкую реку с прозрачной голубой водой насыщенного цвета и узкими бережками, выложенными чистейшим белым песком. Чуть впереди, на берегу, росло большое дерево с крепким стволом и раскидистой кроной. Под деревом, в его тени, стояла белая скамеечка. Как только я присела на нее, подплыла белая лодочка с мачтой и остановилась метрах в трех от берега. Наложив крестное знамение вначале на себя, а потом и на свой путь, я прошла к лодочке по воде. Внутри нее была удобная скамеечка с небольшой спинкой, выложенной мягкими белыми подушечками. Белоснежный парус плавно надулся, и лодочка плавно поплыла по реке. Легкий ветерок ласкал лицо, руки и все тело, наполняя свежестью и напаяя силами. На правом берегу росли высокие деревья неописуемой красоты, с пышными шапками листвы разных цветов — зелеными, желтыми, нежно-красными и синими. Деревья стояли словно нарисованные, не шелохнувшись ни одним листочком. Прилетела стайка райских птичек и села на протянутую им руку.

— Можно угостить их зернышками? — спросила я у Пресвятой Богородицы

— Можно, — разрешила Царица Небесная.

Из сумочки я достала немножко и положила зернышки на ладошку. Необычайной красоты золотые птички с умными глазками спокойно, по очереди, взяли по одному и улетели. Осталось одно зернышко, я хотела положить его обратно, но заметила, что оно стало немного темнее, как будто дозрело. Пресвятая Богородица сказала:

— Попробуй.

Положив зернышко в рот, я почувствовала, как по телу разливается необыкновенный аромат и нега, и ощутила вкус, отдаленно напоминающий шоколад. Вернее — шоколад имеет приблизительный вкус этого зернышка, он является суррогатом, его грубой и дешевой подделкой. Через несколько минут я спросила у Пресвятой Богородицы:

— Можно ли мне пройтись немного?

Царица Небесная позволила, лодочка остановилась недалеко от берега, поросшим невысокими кустиками, напоминающими кудрявую петрушку, но намного гуще и в два раза выше. Как по глубокому ворсистому ковру, я шла по чистому шелковистому песку берега и ноги мои в нем не увязали. Лодочка все время следовала за мной, когда я останавливалась что-нибудь рассмотреть, останавливалась и она.

На живописной опушке я увидела небольшой домик, сложенный из разноцветных камней, как из кирпичиков. Территорию крохотного хозяйства опоясывал невысокий плетеный заборчик. Через неширокий проход я попала во дворик и вошла в дом.

— Добро пожаловать, — меня приветствовала женщина лет сорока, одетая очень аккуратно, в приталенное бело-красное платье; ее волосы охватывал тоненький красный ободочек.

В домике было очень чисто, скромно и немного наряднее, чем у Феодосии. Женщина предложила напиться воды. На это раз я не отказалась — вода была необыкновенно свежей и вкусной. Немного помолчав, женщина сказала:

— ты моя родная.

Не зная, что ответить, я спросила:

— вы кого-то ждете?

— Анатолия, — ответила женщина.

— моего отца? — подумала я?

— Да, — ответил внутренний голос.

— ты не знаешь, как он? — спросила она.

Не хотелось огорчать женщину, и я промолчала. Через несколько минут, поблагодарив за воду, я попрощалась. Лодочка была причалена к небольшой бревенчатой пристани; я взошла на нее и поплыла дальше. Вскоре река начала расширяться и влилась в огромное озеро. По берегам озера круто вверх взмывали какие-то строения — это был город Раи с архитектурой восемнадцатого столетия.

Лодочка пришвартовалась у беломраморной пристани, с искусно выточенным ажурным парапетом. Когда я вышла на берег, я обратила внимание, что одета сегодня в пышное белое платье утонченного фасона, усыпанного мелкими бриллиантами по краям и манжетам. Голову мою охватывал тоненький обруч из белого золота с крупным бриллиантом по центру. Сандалики были прежними, но паутинка, охватывающая ногу, была тоже из белого золота и усыпана мелкими бриллиантиками.

В центре городской площади возвышался огромнейший и величественнейший Храм Божий, необыкновенно красиво и гармонично сияющий на солнце всевозможными цветами. По белым мраморным плитам площади неторопливо и спокойно ходили люди в белых одеждах по каким-то своим делам. У всех были светящиеся от счастья лица, все общались друг с другом с неподдельной радостью. К пристани подъехала средних размеров белоснежная открытая карета, украшенная красными цветами, похожими на маки, которые выглядели живыми. Белой масти лошадка была впряжена в белую сбрую, тоже с красными цветами. Лошадка была настолько красивой, будто только что сошла с картинки. Кучера видно не было, я села в карету и она плавно тронулась с места.