Волков Павлович - Мальчишкам снятся бригантины...

Сначала они с Валькой решили открыть крышку люка, но она не поддавалась. Тогда они привязали к кольцу ве ревку и попытались дернуть. Веревка натянулась. Крышка не поддавалась.

— Нужна солидная экспедиция, — сказал Костька Павлов.

— И с научным уклоном, — вставил Никита Березин.

— Мы тоже пойдем! — заявила Зинка — маленькая.

— Не девчачье это дело.

— А вот и девчачье! — вскочила Светка. — И вас не спросим. Все так все!

— Тут уж будет решать штаб, кому идти, — не глядя на Светку, произнес Никита Березин.

Спор бы продолжался и дальше, но в это время в сарай вбежал Толька Огурцов.

— Братцы! — заорал он. — Нам дают автомобиль!

Какой поднялся галдеж под шиферной крышей:

— Ух, ты!

— Вот загнул!

— Настоящий?!

— Врешь ты все!

— И ничего не вру! — отбивался Огурцов. — Сейчас своими ушами слышал. Редактор Александру Ивановичу говорил, а я рядом стоял… ГАЗ шестьдесят девять!

— Все равно врешь, — спокойно отрубил Костька Павлов, — дадут тебе, разевай рот пошире.

…Александр Иванович чувствовал себя точно так же, как сейчас эти мальчишки под шиферной крышей. Сначала он не поверил:

— Какой автомобиль, откуда?

— Наш, редакционный. Мы получили новую «Волгу», а «газик» — отряду. Тебя устраивает? — Воронов говорил все это серьезно, без тени улыбки.

Пашков даже вскочил со стула.

— Представляешь, какая радость для ребят — своя машина!

Они вместе пошли смотреть «газик». Пашков откинул капот, наклонился над мотором.

— Можешь не смотреть. Я этого старичка знаю как свои пять пальцев. Правда, его надо поштопать, и основательно.

— М — да, — протянул Александр Иванович, — а впрочем, это даже неплохо. Пусть ребята поковыряются. Вот и первая операция. Назовем ее «РГ», ремонт «газика». А бегать он у нас будет!

Всю оставшуюся часть дня ребята провели около «газика». Они по очереди садились на потертое шоферское сиденье, крутили руль, отжимали сцепление. Вот сейчас бы завести мотор, написать на смотровом стекле «Искатель» и прокатиться по проспекту Коммунаров. Потом подъехать к дому, к самому подъезду. И небрежно выйти из кабины. Вот бы Кубышкин от удивления лопнул!

Но старый «газик» не мог тронуться с места. Надо было достать минимум с десяток новых частей. И операция «РГ» началась!

1 июля

Штаб свой я устроил в кабине «газика». Очень удобно. Правда, Светка, как всегда, съязвила: «Повесь на дверцу табличку: «Без доклада не входить».

Это она от зависти.

В багажнике я храню всю документацию. А ребят принимаю на втором сиденье. Ух, сколько их приходит! И все записываться в отряд. Нас уже тридцать один человек. Это точно по списку.

Вчера Зинка — маленькая привела своего младшего братишку. Ему еще и семи нет. Нашла «искателя»! Нам же опасности предстоят! Зинка подлизывалась ко мне, просила принять хоть с испытательным сроком. За это время, мол, он подрастет. Ну уж дудки! Дисциплина есть дисциплина!

2 июля

Ремонтируем «газик». У Костьки Павлова есть дядя. В гараже работает. Он обещал нам аккумулятор. Пятый день Костька, как тень, ходит за дядей и клянчит. А вчера пришел совсем грустный: дядя пообещал уши надрать, если будет приставать.

5 июля

Ну и умора! Паганель сегодня притащил какую‑то железку и всех уверял, что это карданный вал. А когда пришел Александр Иванович, посмотрел на железяку и захохотал. Кардан Паганеля оказался водопроводной трубой, просто туда какой‑то чудак пружину затолкал. Паганель долго выкручивался и уверял, что он нас разыгрывал.

А вот кто молодчина, это Зинка — болыпая! Костька пять дней клянчил, рисковал своими ушами, а Зинка без лишних слов принесла новенькую фару. Оказывается, и девчонки иногда что‑то могут.

6 июля

Вечер, вернее, ночь. Не особенно удобно писать, лежа на полу, но ничего не поделаешь. Взрослые все‑таки несговорчивый народ. Как ни убеждал маму, не поняла. Пришлось поставить настольную лампу под письменный стол и самому забраться туда же. Но кто оценит, в каких невероятных условиях приходилось нам работать!

На совете командиров Александр Иванович дал приказ разделить отряд на две группы. Одна будет продолжать операцию «РГ». Другая завтра пойдет в Кремль. Я как зам. начальника штаба имел право выбора. Мне, конечно, жалко было оставить «газик», но в подземный ход попасть интереснее.

Кстати, «газик» уже почти готов. Правда, пока еще не двигается. Но обязательно двинется! Александр Иванович уговорил Костькиного дядю взять шефство над нашим «газиком». Он уже приходил к нам. Паганель сунул было свою длинную шею в мотор, но тот сердито сказал: «А ну‑ка, детский сад, не мешать!» Это Паганелю‑то, который выше всех! А уж о Зинке — маленькой и говорить нечего. Мне он сразу не понравился, этот Костькин дядя, еще когда он Зинку по голове погладил. Это же оскорбление! Мы думали, сказать Александру Ивановичу или не надо? Решили, что не надо. Черт с ним, пусть один возится! Даже Костька Павлов попросился в Кремль, хотя он командир автобатальона «Молния». А меня вообще техника не интересует. Мне папа сказал, что у меня гуманитарные наклонности. Между прочим, батальон «Белые косынки» тоже идет в Кремль. Мало ли что, а вдруг понадобится медицинская помощь… Стоп! Чьи‑то шаги. Это мама. Гашу свет и ныряю в постель…

А несколькими днями раньше в маленьком кабинете директора краеведческого музея произошел такой разговор:

— Я понимаю стремление ребят, уважаемый Александр Иванович, романтика, приключения — все это хорошо, но, увы, мы слишком мало еще знаем об этом самом подземном ходе. Кремль настолько разрушен, его даже не берутся реставрировать. Ход, наверно, есть… Но вы понимаете, какая ответственность ложится на вас, ведь ребята же…

— И все‑таки мы рискнем, — вежливо перебил директора Пашков. — Ребята хотят знать все о своем городе. А город начинается с Кремля… Потом, во время этой войны там в подземных ходах, говорят, скрывались партизаны. Это же очень интересно…

— Ну что ж, смотрите, вы отвечаете…

Крышка люка, наконец, поддалась. Пашков вытащил из кольца лом и откинул ржавую крышку. В лицо ему пахнуло плесенью и сыростью. Он зажег фонарь. Острый луч проколол темноту. Одна, вторая, третья ступень.

— Вперед, ребята!

За Александром Ивановичем шли Валька Чернов, Костька Павлов, Никита Березин, Толька Огурцов, Витька Григорьев. Последним спускался Паганель.

— Пятнадцатая, шестнадцатая… двадцать пятая… двадцать седьмая… тридцать первая… — Валька шепотом считал ступени. Лестница кончилась. Теперь Александру Ивановичу пришлось слегка согнуться.

Куда же ведет ход? Как тогда в лодке, Никите хотелось быть поближе к кому‑нибудь из ребят. Паганель то и дело оглядывался, сжимая до боли сигнальную веревку. Ему казалось, что кто‑то холодно дышит ему в затылок.