Айбек - Детство (Повесть)

Тут мы тоже налегаем на плов. Потом пьем крепкий-крепкий чай. После этого учитель поднимает руки: «Омин!» — и долго читает всякие благожелания хозяину. Мы прощаемся и уходим.

К учителю частенько приходят посетители, кто с чашкой, кто с пиалой. Просят его:

— Господин! Напишите молитву на этой пиале.

У каждого своя причина: у одного «больна дочь», у другого «невестка прихворнула», у третьего «жене занедужилось». Учитель, не откладывая, тут же в классе приступает к делу.

— Молитва, — говорит он, — от всех недугов и затруднений средство. Пророк наш сказал: «Молитва исцеляет от любой болезни».

Мы, ребята, вечерами, не зная устали, играем на улице, А как только стемнеет, сразу же, словно птицы по своим гнездам, скрываемся по домам. Я тоже боюсь оставаться один и бегу домой вместе с товарищами. Наши бабушки и матери уверяли, что после часа вечерней молитвы на берегу Почча-арыка, у большой проточной воды затевают свои игрища джины и прочая нечисть. Джины будто принимают обличье кошек с огненной шерстью, коз, волков и тому подобных тварей. Если джин, выбираясь из какого-нибудь потайного закоулка, заденет хвостом человека, случайно попавшего навстречу, то человек этот обязательно или припадочным станет, или полоумным, или его паралич разобьет, одним словом, на него обязательно нападет какая ни есть хворь. Чтобы умилостивить джинов, старухи, женщины обычно оставляли вечерами на берегу арыка горсть рисовой каши с мясом или просто каши. О проделках джинов среди женщин квартала ходило много всяких россказней: «Перед таким-то джин пробежал в обличье кошки!», «Такой-то видел, как мимо огненный ком промчался!» Поэтому, когда мне случалось запаздывать, я с замирающим сердцем старался как можно быстрее миновать Почча-арык.

Джины собирались будто бы и вокруг хауза во дворе мечети. Площадка, где стояли арбы нашего квартала, тоже считалась опасным местом. Говорили, что джины до самого рассвета забавляются здесь, раскачиваясь на оглоблях. Проходя мимо этих мест, я тоже припускал со веек ног от страха.

Россказни о джинах и пери никогда не затихали в нашем квартале. Поэтому бабушка даже отца бранила, если случалось, что он возвращался домой поздно: «Шальной какой-то! Шляешься до полуночи по чайным. Как ты не боишься джинов?» Отец посмеивался: «Джинам до меня никакого дела нет, — говорил он. — Они знают, кого им задеть. Люди твердят «джины, джины», а я дожил до таких лет и ни разу даже тени джина не видел». Бабушка испуганно махала руками и шептала на ухо: «Сейчас же скажи: «Помилуй, аллах!»— и сама читала молитву об избавлении.

Днем мы, мальчишки, иногда скуки ради рассказываем друг другу разные страшные истории о джинах и пери. Особенно много сказок о джинах знал Агзам. Он и сам верил в них и очень боялся. Ахмад высмеивал его:

— У меня бабушка по разным своим делам уходит надолго и днем и ночью. Я остаюсь один в пустом доме и ничего никогда со мной не случалось. Хоть бы раз, думаю, показались, посмотреть бы — какие они, джины. Нет, не показываются. Бывает, правда, и мне становится чуточку боязно, тогда я натягиваю на голову одеяло и стараюсь поскорее заснуть.

Я тоже часто думал о джинах и пери, пытался представить их, и мне казалось, что перед глазами мелькают какие-то страшилища. Иногда на улице или дома, если я оставался один, будто слышал чьи-то шаги, какие-то шорохи. Лишь много позже, когда я повзрослел, если заговаривали о джинах, я посмеивался, как отец.

На улице пылает костер. С треском горят тополевые и урюковые поленья. Это — проводы месяца сафар, второго месяца лунного года. По местным поверьям именно в этом месяце на людей обрушиваются всякие бедствия — засухи, наводнения, смуты. С наступлением месяца сафар прекращались все свадьбы. «Месяц сафар, — говорили старухи, — месяц напастей и несчастий, месяц забот и печалей».

Вокруг костра собралась толпа женщин. Какие помоложе — в паранджах или в накинутых на голову легких халатах, старухи расхаживали с открытыми лицами. У костра шум, гомон, крики. Ребята шалят, озорничают, один кружит над головой зажженной камышиной, другой швыряется горящими углями.

Распоряжаются: учительница, Сара Длинная и Сара Короткая. Бабушка, строгая и печальная, стоит у костра, — А ну, ребята, быстро найдите какую-нибудь собаку! — с озабоченным видом говорит Сара Короткая. — Кадыр пообещал найти, да вот запропастился куда-то.

Ребята в один голос кричат:

— Сейчас он явится! Приведет собаку!

— Тургун, подойди-ка ко мне! — говорит Сара Длинная. — У нас есть собака, веди ее сюда!

— Да, таков обычай, таков обряд, — говорит бабушка, как бы рассуждая сама с собой.

— Положено хорошенько поколотить собаку и заставить ее перепрыгнуть через костер, — строго хмуря брови, с видом знатока говорит Сара Короткая.

Костер горит, как положено, пламя взметывается высоко, под самые небеса. Неожиданно появляются Кадыр, Агзам, Махкам и Ахмад. Запыхавшись, они тащат полудохлую дворнягу, пойманную где-то в квартале Ак-мечеть, Собака тощая, кости выпирают, ребра можно пересчитать, шерсть свисает с нее клочьями.

— Бе, тоже — нашли! — говорю я насмешливо. — Старая, сама скоро околеет. Бездомная, все время шлялась тут.

— И правда, она забегала иногда. Совсем отощала, бедняга, — говорит мать с жалостью. И умоляет Сару Длинную: — Вы для порядка только слегка побейте ее, жалко беднягу. Это самая несчастная из собак.

А ребята и слушать не хотят:

— Будем бить как положено! До смерти забьем!

— Убить, убить непременно! — говорит какая-то престарелая женщина. — Как можно не убить собаку при изгнании месяца сафар? Только этим и можно отвести джинов, пери и всякие напасти.

Шум, гвалт усиливается. Ребята, с криком, с визгом начинают прыгать через костер. Собака испуганно пятится от огня, скулит, дрожит, как в ознобе. В глазах ужас, поглядывает на всех, словно умоляет сжалиться.

Мальчишки и женщины с криками бьют собаку, чем попало, понуждают ее перепрыгнуть через костер. На глазах у бедняги выступают слезы, но мальчишки подталкивают ее в огонь, кричат: «Сафар бежал! Сафар бежал!» Мать умоляет женщин: «Довольно, довольно же! До смерти забили беднягу!» Собака вдруг прыгает через огонь с краю костра и, не переставая скулить, убегает в сторону квартала Ак-мечеть. Мальчишки бросаются в погоню. Тем временем молодые женщины начинают прыгать через костер. А старые стоят вокруг. Все женщины глубоко верят в приметы, в старые обряды, обычаи. Особенно чтит их Сара Длинная. Она чувствует себя распорядительницей, полна энергии. Мне нравится прыгать через костер. Я прыгаю вместе с женщинами.

Мальчишки возвращаются, так и не поймав собаку.