Валерий Гуляев - Идолы прячутся в джунглях

Если верно то, что нефрит у индейцев ценился дороже золота, то не менее справедливо и другое: больше всего нефритовых изделий встречается именно у ольмеков. И это тем более поразительно, что на болотистых берегах Мексиканского залива, там, где находились основные ольмекские центры, не было никаких месторождений нефрита. Его добывали либо на юге, в горах Гватемалы, либо на западе, в Оахаке. Как бы то ни было, огромное количество этого драгоценного и необычайно твердого минерала попадало в страну ольмеков, где грубые куски камня превращались под руками искусных мастеров в изящные статуэтки богов, ювелирные украшения, бусы и ритуальные топоры. А уже оттуда эти великолепные нефритовые вещи расходились по всей Центральной Америке, от самых северных пределов Мексики до побережья Коста-Рики.

«Большая пирамида» Ла Венты

Особое внимание археологов привлекала в Ла Венте центральная группа искусственных холмов-пирамид, названная впоследствии «Комплексом А». Здесь, по сути дела, и велись все основные раскопки 40-х и 50-х годов. Наиболее крупным сооружением этой группы, да и всего города в целом, была так называемая «Большая пирамида», высотой около 33 метров. С ее вершины открывался изумительный вид на окрестные леса, болота и реки. А в ясный день в направлении реки Тонала можно было разглядеть и далекую морскую синеву.

«Большая пирамида» построена из глины и облицована сверху слоем прочного, как цемент, известкового раствора. Долгое время об истинных размерах и форме этого гигантского сооружения можно было только гадать, так как контуры его скрывали густые заросли вечнозеленых джунглей. Прежде ученые считали, что пирамида имеет обычные для подобного рода построек очертания — четырехугольное основание и плоскую усеченную вершину. И только в 1968 году американец Роберт Хейзер с удивлением обнаружил, что «Большая пирамида» — это своего рода конус с круглым в плане основанием, имеющим, в свою очередь, несколько полукруглых выступов-«лепестков».

Причина столь странной фантазии строителей Ла Венты оказалась вполне объяснимой. Точно так же выглядели конусы многих потухших вулканов в близлежащих горах Тустлы. По повериям индейцев, именно внутри таких вулканических пиков жили боги огня и земных недр. Стоит ли удивляться тому, что и свои пирамидальные храмы в честь всемогущих богов ольмеки строили по образу и подобию высоких и неприступных горных вершин. История знает немало примеров подобного рода. Достаточно вспомнить зиккураты древних шумеров и ассирийцев или знаменитые «теокалли» ацтекской столицы Теночтитлан. И те и другие были своеобразной жертвой, даром всего общества в честь сонма многочисленных языческих богов, от воли которых зависела, по глубокому убеждению древних, не только сама жизнь, но и смерть каждого человека. Трудно вообразить, сколько времени и человеческих сил было растрачено таким образом впустую за истекшие тысячелетия. Известное представление на этот счет дают последние работы американского археолога Роберта Хейзера. Приняв во внимание общие размеры «Большой пирамиды» Ла Венты и ее объем (4700 тысяч кубических футов), он подсчитал, что для ее сооружения потребовалось ни много ни мало, а 800 тысяч человеко-дней!

Лики богов и царей

Между тем работы в Ла Венте приобретали с каждым днем все больший размах. И великолепные находки не заставили себя долго ждать; они посыпались одна за другой как из рога изобилия. Особый интерес вызвали у Мэтью Стирлинга многочисленные каменные скульптуры, обнаруженные у подножия древних пирамид или на площадях ольмекской столицы. В ходе раскопок удалось найти еще пять гигантских каменных голов в шлемах, очень похожих на изваяния из Трес-Сапотес, но вместе с тем каждая со своими индивидуальными чертами и особенностями (внешний облик, форма шлема, узоры орнамента и т. д.). Еще больший восторг вызвала у археологов находка нескольких резных стел и алтарей из базальта, сплошь покрытых сложными скульптурными изображениями. Например, алтарь № 5 представляет собой огромную, гладко отполированную каменную глыбу. На фасаде алтаря, как бы вырастая из глубокой ниши, выглядывает рельефная фигура ольмекского правителя или жреца в пышной одежде и высокой конической шапке. Прямо перед собой на вытянутых руках он держит безжизненное тельце ребенка, лицу которого приданы черты грозного хищника ягуара. На боковых гранях монумента изображено еще несколько странных персонажей в длинных плащах и высоких головных уборах. Каждый из них держит на руках плачущего младенца, в облике которых опять-таки удивительно сливаются черты ребенка и ягуара. Что означает вся эта загадочная сцена? Может быть, перед нами изображен верховный правитель Ла Венты, его жены и наследники? Или же древний мастер запечатлел здесь акт торжественного жертвоприношения младенцев в честь богов дождя и плодородия?

Во всяком случае, ясно только одно: образ ребенка с чертами ягуара — наиболее характерный мотив ольмекского искусства.

Много споров среди специалистов вызывает и стела № 3 — гигантский гранитный монумент около 4,5 метра высоты и весом без малого 50 тонн. Его украшает какая-то сложная и непонятная сцена, исполненная в технике низкого рельефа. Друг против друга стоят два человека в вычурных головных уборах. Персонаж, изображенный справа, имеет ярко выраженный европеоидный тип: с длинным орлиным носом и узкой, как бы приклеенной козлиной бородкой. Многие археологи в шутку называют его «дядей Сэмом», поскольку он действительно очень напоминает эту традиционную сатирическую фигуру, сотни раз запечатленную карикатуристами разных стран на страницах газет и журналов.

Лицо другого персонажа — оппонента «дяди Сэма» — было намеренно повреждено еще в древности, хотя по некоторым уцелевшим деталям можно догадаться, что перед нами опять-таки изображен человек-ягуар.

Необычность всего облика «дяди Сэма» для древнего искусства мексиканских индейцев зачастую давала пищу для самых смелых гипотез и суждений. Однажды его объявили представителем белой расы и на этом основании приписали некоторым правителям ольмеков чисто европеоидное происхождение. Ну как здесь не вспомнить о «голове эфиопа» из старых работ Мельгара и о мифических плаваниях африканцев в Америку. На наш взгляд, для столь решительных выводов пока нет никаких оснований. Ольмеки, бесспорно, были американскими индейцами, а отнюдь не неграми или белокурыми суперменами.

Скульптурная композиция алтаря № 3 из Ла Венты вдохновила мексиканского художника и археолога Мигеля Коваррубиаса и на большее. Обнаружив образы бородатых людей на различных предметах из Ла Венты (глиняные статуэтки, изображения на нефритовых украшениях и т. д.), он выдвинул гипотезу о том, что «бородачи» — это и есть те неведомые враги, которые разрушили города и селения ольмеков. Доказательством тому должна была служить та же сцена, запечатленная на стеле № 3. Именно ольмекоидный человек-ягуар имеет там намеренно поврежденную голову, в то время как лицо «дяди Сэма» сохранилось на удивление хорошо. К тому же большинство других ольмекских изваяний несет на себе вмятины, борозды и «шрамы» — явные следы намеренной порчи и разрушений. «Два народа столкнулись в смертельной схватке на поле боя, — утверждает Мигель Коваррубиас. — Один из них — „народ Змеи“, пришлый с запада, другой — „народ Ягуара“ — коренное население края, ольмеки. Об исходе этой борьбы красноречиво говорят поверженные статуи ольмекских богов, руины разрушенных, сгоревших дотла городов и селений».