Эльмира Нетесова - Чужая боль

Наташка исподтишка разглядывала гостя.

Нет, Яшка вовсе не был безобразным. Обычный человек, аккуратно одетый, побритый, он вовсе не походил на алкаша. Не первой свежести костюм не смотрелся изношенным, рубашка чистая, носки целые. Глянув на человека, можно было подумать, что это обычный горожанин, приехавший в гости ненадолго.

— Ты работаешь где-нибудь? — внезапно спросила Юлька.

— Ну, а как же? В автопарке. Был слесарем, теперь диспетчером работаю. Все путем у меня. Одна беда недавно случилась, мамаша померла. С нею вдвоем так хорошо было. Жили душа в душу. Она мне и матерью, и другом была. Никогда не гавкались. А теперь вот, словно душу унесла с собой. Дома пусто и холодно, как в могиле. И почему мамка меня с собой не забрала в одночасье? — посетовал Яшка.

— С ума сошел. Ты ж еще молодой! — вырвалось у Юльки невольное.

— Дело не в возрасте. Смысл в жизни потерян. Для кого жить? Просыпаюсь один, засыпаю сам. Не с кем словом переброситься. В квартире, как на кладбище. Поверишь, с работы возвращаться неохота.

— Завел бы бабу и жил бы как все нормальные люди! — перебила хозяйка.

— Не получается с бабой, все что-то не так. Одна пьет, другая курит, третья, свесив лапы, сидит и ждет, когда ее накормлю. Ну, скажи, на хрен мне сдалось такое семейное счастье? Сколько их у меня перебывало, все говно. Даже имени ни одной не запомнил, — пожаловался человек тихо. И продолжил:

— Пусть я и сам не подарок, но ведь должны бабы иметь хоть каплю тепла в душе.

— Тут самому надо постараться расшевелить бабу. А если не проявишь себя, чего ждать. Мы ведь нынче тоже битые. Я вон с работы возвращаюсь, и если б не Наташа, волком взвыла бы от одиночества. Порою так тошно на душе, а кому пожалуешься. Зажмешь себя в кулак, отвлечешься на дела, если силы есть, и снова живешь. А с утра опять впрягаешься в лямку. Надрываюсь, устаю до вечера так, что дышать неохота. Но держусь, знаю, дома Натка ждет. Иначе уже свихнулась бы или сдохла. У людей праздники, какие-то даты, а мне и вспомнить нечего, — вздохнула Юлька.

— А ко мне сосед-пенсионер приклеился. Деду уже восьмой десяток, а он пятую жену привел. Прежние поумирали, как мамонты. Он их каждую поминает. А сам живет. И все сетует, что молодые бабы на него не смотрят, смеются в глаза. Тараканом, сверчком называют. Так он по интернету себе жену нашел. Во, пройдоха! Скажи?

— Достало его одиночество, вот и нашел хоть — какой-то выход, — вступилась Юлька за незнакомого старика.

— Нет, он мне другое говорит, что женщины ему для здоровья нужны. О душе не думает. Даже я ему удивляюсь, как хватает человека на развлекашки?

— Ты обедать с нами будешь? — внезапно перебила Юлька.

— Не откажусь, — поспешил ответить Яшка.

Наташка с Юлькой быстро накрыли на стол.

Поставили окрошку, жареную рыбу с картошкой, салаты, молоко. Гость не стал ждать повторного приглашения и ел с завидным аппетитом.

— Когда все вместе за столом, обед вдесятеро вкуснее. Спасибо вам. Дома в одиночку ничто в горло не лезет, — пожаловался гость.

— Знакомо! — отозвалась Юлька.

— Скажи, давно была у Риты на погосте?

— Дня три назад…

— Я тоже навестить хочу. Попробую прощенья у нее выпросить. Может, простит, — умолк гость.

— Тут уж как она решит, — ответила Юлька.

— Наташ, ты сходишь со мною на кладбище?

— Я вчера у мамы была, — оглянулась на Юльку, та довольно кивнула головой.

— В каком классе учишься?

— В пятом, — ответила коротко.

— Что лучше дается, математика или русский?

— Все нормально. Двоек нет, — отвернулась к окну.

— Друзья в школе есть?

— А то как же без них! Конечно, имею! Мы всем классом дружим.

— Молодчага! Так и надо уметь общаться с детства. Только разборчивее будь. Друзья, к сожаленью, разными бывают. Я в своей жизни не раз горел именно на доверчивости. Потом, когда повзрослел, научился делать отбор. Это очень пригодилось в жизни, — умолк задумчиво, а вскоре спросил:

— Кем хочешь стать, когда вырастешь?

— Пока не определилась.

— Может, врачом?

— Нет!

— Учителем?

— Только не это!

— А кем?

— Пока время есть, подумаю.

— Только не в хозяйстве! Деревня — это скука! Быстро надоест. Да и перспективы никакой.

— Ну, это кому как. У нас женщина садоводом работает. Классная тетка. В свою работу влюблена. А сколько знает и умеет, у нее руки добрые! Что посадит, все примется и расцветет букетом. Ее даже пчелы не кусают. Птицы не боятся, понимают, летают вокруг и поют на все голоса. Может, оттого она и на работе не устает, потому что любит свое дело.

— А знаешь, я устаю от своей работы, — признался Яшка сконфуженно.

— Конечно, с железками работаешь. А у них души нет, петь и радовать не умеют. Зато сил забирают много.

— Я впрямую с железом дел не имею. Правда, иногда помогал слесарям. Но теперь нет, заказов мало, сами мужики справляются.

— Скажи, а почему ты теперь приехал, почему раньше не появлялся? Или только нынче понадобилась, чтоб спасти от одиночества? — спросила Наташка, глянув в глаза человека настороженно.

— Дело не в одиночестве. У меня хватает друзей на работе и дома. Но… Это все равно чужие люди. Пока жила моя мать, я не чувствовал себя одиноким. Рядом всегда был родной человек. Она ждала и любила. Она переживала за меня и заботилась до последнего дня. Мама была единственной, кому доверял все, — уронил голову на руки. Плечи предательски дрогнули, Яшка спешно выскочил во двор, торопливо закурил.

Вскоре к нему вышли Наташа с Юлей.

— Простите меня. Никак не могу придти в себя после смерти матери. А тут еще этот сон… Сам бы не осмелился приехать, мама настояла. Ее я слушался всегда. И хотя самому уже немало, мамки не хватает. Она была моим корешем, спасательным кругом. Без нее я не пловец.

— Возьми себя в руки. У меня с детства не стало родни. Выгнали из дома в пятнадцать лет и велели жить самой. Потом отец опомнился через годы. К себе звал, но было уже поздно, — вспомнила Юля.

— И ты тогда попала на панель? — спросил Яшка, невольно дрогнув.

— А куда? На работу не взяли. Отказали всюду. Но жрать было охота. Выбора не осталось. Вот и пошла туда, где взяли, — села рядом с Яшкой, опустила плечи, уставилась куда-то в одну точку.

— Мне тоже мечталось о многом. Да что толку, без образования нигде не нужна. Вот так и покатила жизнь по кочкам. Чем ниже, тем больнее. Сколько раз хотела наложить на себя руки! Все время кто-то мешал. А тут Наташка появилась, как мой якорь. Появился смысл в жизни. Уже не приходили в башку дурные мысли, я знала, что нужна на этом свете маленькому человечку, чтобы он стал большим. Я за дочку в ответе перед живыми и мертвой, перед самим Богом…

— А что за сон тебе приснился? — напомнила девчонка человеку, невольно придвинувшись к нему совсем близко.