Гай Гульотта - Кокаиновые короли

Иесид Рейес Алварадо узнал о захвате Дворца правосудия по радио. И молодой юрист попробовал позвонить отцу, Главному судье Алфонсо Рейесу Эчандии, прямо из своей конторы на севере Боготы. В трубке послышались частые гудки. После нескольких неудачных попыток он позвонил в соседний с отцовским кабинетом секретариат. Перепуганные секретарши полувнятно объяснили, что с отцом все в порядке, телохранители от него не отходят, и к ним, на четвертый этаж, партизаны пока не добрались.

Перезвонив через полчаса, Иесид услышал примерно то же самое. Но потом он услышал в трубке страшный грохот, девушка вскрикнула:

— Они сейчас пробьют стену! — и бросила трубку.

Еще час спустя Иесид в конце концов прорвался по отцовскому личному номеру. Кто–то зло заорал в трубку:

— Передайте полиции, чтоб не стреляли!

— Кто это? — спросил Иесид. — Я хочу говорить с отцом.

Отец взял трубку. Сказал, что рядом с ним Луис Отеро, командир партизан. Он руководит налетом. Рейес говорил очень спокойно:

— Со мной все в порядке, но если бы полиция прекратила…

И снова голос Отеро:

— Если они через пятнадцать минут не прекратят стрелять, мы тут сдохнем все вместе.

Позвонив в полицию, Иесид предложил начать переговоры. Потом снова набрал номер отца. Отеро буквально обезумел, орал что–то неразборчивое. Правительство не желало вести переговоры, отказывалось даже выслушать осажденных во Дворце партизан.

Дальше по коридору, съежившись на полу своего кабинета, лежал судья Умберто Мурсия Баллен. С каждой минутой страх сжимал его сердце все сильнее. Когда во Дворец ворвались партизаны, он решил, что они постреляют в воздух, размалюют стены, побьют стекла да и уберутся восвояси. Потом подоспели солдаты, и Мурсия ждал, что вот–вот начнутся переговоры. Но вместо мирных переговоров во Дворце то и дело свистели пули. Несколько лет назад Мурсия потерял ногу, а в первые минуты осады шальная пуля угодила ему в протез. Теперь он вовсе не мог передвигаться. Впрочем, пока это и не нужно. Лучше сидеть тут, носа не высовывать и никому не напоминать, кто он такой и как зарабатывает себе на жизнь.

В семь часов вечера начались пожары. После осады некоторые члены колумбийского правительства и официальные лица из американского посольства будут утверждать, что поджигали Дворец партизаны — с целью сжечь все протоколы о выдаче преступников. Правительственная оппозиция заявит, что пожар устроили сами полицейские, желая уничтожить документы о деятельности батальона смерти и о прочих неблаговидных делах службы безопасности.

Хотя огонь и в самом деле поглотил все архивы, обвинения той и другой стороны в поджоге звучат не очень правдоподобно. Помещения Дворца разделялись деревянными перегородками — достаточно искры, не говоря о сотнях людей с ручными гранатами и трассирующими пулями, которые девять часов кряду ведут непрерывную перестрелку. Пожар был неизбежен.

Дым в конце концов выкурил судью Мурсию из его убежища. Охваченный ужасом, он, задыхаясь, прополз по коридору четвертого этажа до лестницы и сдался на милость партизан. Его запихнули в туалетную комнату, где уже копошились на полу шестьдесят заложников. Мурсия окончательно уверился, что смерть недалека.

Около полудня следующего дня началось решительное наступление. К тому времени в туалетную набились все: и заложники, и партизаны — полуживые и мертвые. Отчаявшись, партизаны велели заложникам встать и пинками и тычками погнали к дверям. Мурсии помогли подняться, и, поддерживаемый под руки, он доковылял до двери. Там заложников встретили взрывы гранат. Оглушенный, окровавленный судья Мурсия снова упал. Почти все, кто шел с ним, были мертвы. Партизаны спустили трупы, а заодно и Мурсию, с лестницы. И ушли. Подождав немного, Мурсия спрятался в подвале. Он знал, что в вестибюле стоит армейский танк. С огромным трудом он преодолел один пролет и увидел солдат. Собрав последние силы, судья выпрямился и, подняв руки вверх, закричал:

— Не стреляйте!

Во Дворце правосудия погибло не менее девяноста пяти человек. Среди них — Главный судья Рейес с двумя телохранителями и партизанский командир Луис Отеро. Алфонсо Патиньо и остальные члены Конституционной палаты были убиты все до единого — вероятно, в числе первых. Погибли одиннадцать членов Верховного суда. И, по–видимому, все партизаны. Кроме того в перестрелке погибли одиннадцать солдат и полицейских и еще тридцать два человека: помощники судей, секретарши, адвокаты и случайные посетители.

Дни Бетанкура на президентском посту были сочтены. Этого ужаса страна ему никогда не простит. Когда–то он своей крутой хваткой завоевал почет и любовь, теперь его упрекали за жестокость. Почему правительство даже не попыталось начать переговоры? Оставшиеся в живых судьи, а среди них и Умберто Мурсия, осудили правительство за паралич ума и воли.

Министр юстиции Парехо Гонсалес высказал предположение, что захват Дворца — дело рук картеля. Но кроме него ни один член правительства не заявил этого во всеуслышание. Поначалу колумбийцы решили, что идею о причастности картеля подкинуло само правительство, чтобы отвлечь общественное мнение от собственной несостоятельности. Но позже люди определенно уверились, что без картеля тут не обошлось. А через год любой колумбиец на ответственном государственном посту будет утверждать, что наркоторговцы оплатили и благословили захват Дворца правосудия, что это была их совместная акция с партизанами «М-19».

Впрочем, такое послесловие Бетанкуру не помогло. 10 ноября он держал речь на скорбной мессе в память погибших судей. А спасшиеся судьи туда демонстративно не пошли — они объявили президенту бойкот.

В феврале 1986 года президенту Белисарио Бетанкуру оставалось до отставки меньше полугода. За последние несколько месяцев доверие граждан к его правительству сильно пошатнулось. Через восемь дней после кровавой сечи во Дворце правосудия в стране случилось новое несчастье. Селевой поток и лава, образовавшиеся в результате мощнейшего извержения вулкана, похоронили город Армеро, который стоял в долине реки Магдалена. Погибло двадцать две тысячи жителей. В Боготе сначала просто не осознали масштабов трагедии, а когда организовали спасательные отряды, было уже поздно. Нещадная критика со всех сторон сыпала соль на гнойные политические раны Бетанкура.

К 1986 году картель вступил в открытый конфликт с правительством и от угроз перешел к методичному уничтожению любого колумбийского ведомства, любой организации, не угодившей наркодельцам или ставшей им поперек дороги. Картель мог безнаказанно убить любого, убийц почти не преследовали. Работа судьи стала смертельно опасна. Судья Фернандо Урибе Рестрепо, сменивший Алфонсо Рейеса Эчандию на посту Главного судьи, через четыре месяца — в марте — подал в отставку: картель угрожал ему расправой. По этой же причине уйдет в отставку в январе 1987 года и следующий Главный судья — Немесио Камачо Родригес. 31 июля 1986 года убийцы на мотоциклах покончили с судьей Эрнандо Бакеро Бордой — последним из старой гвардии, которая боролась за соглашение о выдаче преступников не на жизнь, а на смерть.