Музафер Дзасохов - На берегу Уршдона

После обеда присмотреть за телятами пошла Бади, а мы с Алмахшитом решили обсудить дела. Мы не заметили, как наступил вечер.

Сноп света из комнаты падал в коридор. Через открытую дверь я увидел яблоню. Она стоит посреди двора, и мне кажется, что, когда на нее падает свет, она приобретает необыкновенный вид. Мне кажется, что яблоня прячет от нас какую-то тайну.

Где-то неподалеку шумит река, а ветер доносит отзвуки песни из соседнего села. С детства я слышу в вечерней тишине эти песни, будто прилетают они не из соседнего села, а из дальнего далека.

— Хорошо поют, — говорит Алмахшит. — Мне кажется, что до войны они пели более веселые песни. Но даже война не ожесточила души людей…

Песня и жизнь похожи друг на друга. Горе не может убить песню. В песне продолжается жизнь. Песня, едва умолкнув, снова возрождается в человеке и летит, словно на крыльях, из соседнего села к нам, от нас через реку дальше и дальше. Наверное, она мчится, как птица над рекой, и вместе с ней стремится к морю…

Наш — то есть муж. По обычаю, осетинские женщины в разговоре

Ныхас — место сбора старейшин аула.

ФЗО — школа фабрично-заводского обучения.

Катух — хлев для мелкого скота.

«Сказания о нартах» — осетинский героический эпос.

Колесо Балшага — сказочное колесо в осетинских сказаниях о мартах.

Семь Сестер — осетинское название созвездия Большая Медведица.

Шимд — осетинский танец.

Ширд — основной элемент национального осетинского танца.

Дзыкка — каша, приготовляемая из муки с сыром или сметаной.

Покровитель мужчин — святой Георгий. По обычаю, женщине не полагается произносить его имя.

Здесь и далее перевод Марины Кудимовой.

По-осетински «таучел» — «щедрый»