Марга Минко - Стеклянный мост

— Я всегда аккуратна.

Они кивнули друг другу, улыбнулись. Фрида пошла к выходу.

— Я вернусь вовремя, — сказала она на прощанье.

Директриса уже не слушала. В кабинете снова зазвонил телефон. Ее просили подняться на третий этаж. Время не ждет.

— Откачаем Социальную службу, и по домам, — сказал Балтюс. После работы у второго колодца они снова отдыхали в кабине.

— Если бы так. — Ферстрейен уже порядком вымотался.

— Знаешь, в чем тут дело? — Балтюс взял свой собственный термос и опять налил кофе. — Просто у субподрядчиков кишка была тонка стоять на своем. — Он ударил кулаком по колену. — Эх, парень, вся эта шайка-лейка продалась с потрохами.

Ферстрейен не отвечал. Хотя его раздражало, что впереди ничего не видно, он не хотел больше протирать запотевшие стекла. Ему все обрыдло. Работа застряла на мертвой точке. Какие только напасти не валились на них сегодня: дважды отказал насос, лопнул один из шлангов. Пришлось посыпать асфальт песком, потому что стекающая по тротуару вода замерзала. Управиться бы хоть к полудню.

Оборудование лежало наготове возле колодца Социальной службы. На всякий случай Балтюс осмотрел насос.

— Надоело канителиться с этой рухлядью. Представляешь, вдруг придется сматывать удочки и ехать за новым.

— А куда ты девал щитки?

— Поставил в кузов.

— Так они же нам еще понадобятся.

— Навряд ли. Для этого колодца уж точно нет. Кто сюда полезет. Машина стоит впритык к стене, не протиснешься, даже ребенку видно.

Балтюс подцепил крюком тяжелую крышку и стащил ее с колодца, откуда тотчас повалили белые клубы пара. Затем направился по дорожке между зданиями.

— Ты куда?

— В Энергосбыт, в мужской туалет.

— Что, опять?

— Послушай, парень. Я здоров как лошадь, но пузырь у меня слабый. Это моя беда.

— А колодец открытый?

— Так ведь ты здесь будешь? И зрение у тебя нормальное.

— Задвинь хоть крышку на это время.

— Чепуха. Пусть пар пока выйдет.

Ферстрейен проводил взглядом Балтюса, который деревянной походкой просеменил к зданию и нырнул в боковую дверь. Горячий пар из колодца бил ему прямо в лицо и на мгновение окутал его со всех сторон. Ничего не видя, он отступил назад, промокнул лицо, потер костяшками пальцев слезящиеся глаза. Глупо стоять сейчас с подветренной стороны. И снова у него было ощущение, что разом наваливаются жара и холод, лишают его сил.

Он начал прохаживаться взад и вперед, подняв воротник тужурки, руки в карманах. Его познабливало, хотелось закурить, но разве на таком холоде свернешь сигарету. Стоя на крышке колодца, он обвел взглядом окна конторы Энергосбыта. Может, снова появится за окном симпатичная девушка в модном пуловере. Если она ему улыбнется, все будет хорошо. Но единственное, что он углядел сейчас, был строгий мужчина в черном костюме, который бегло взглянул на него и тут же отвернулся. Сволочь.

Зря я это сделал, подумал он. Ведь таким манером ничего не изменишь. Уже надев тужурку, он вдруг бросился в спальню. Она притворялась, что спит, но не спала, он точно знал. Он вытащил ее из постели, не зная, что ему делать с этим теплым, сонным телом. Тогда он размахнулся и ударил. Когда она упала обратно на одеяло, он уже был за дверью.

Башенные часы показывали без четверти одиннадцать. А ему казалось, что они торчат здесь уже целый рабочий день. Он чувствовал, как его лицо коченеет от колючего ветра, зато ногам тепло и отсюда легко наблюдать за колодцем.

Выйдя на улицу, Фрида Борхстейн чуть не задохнулась от шквального ветра, который обрушился на нее откуда-то с крыш и едва не сбил с ног. Но отступать под навес подъезда ей не хотелось. Она потуже стянула воротник шубы, прижала локтем сумочку, подняв лямку повыше на плечо, и приготовилась перейти улицу.

Увидев на другой стороне улицы серый автофургон, она помедлила. Не эту ли машину она заметила рано утром в окно? Они так неудачно поставили ее, прямо на пешеходной дорожке, что на мгновение она даже растерялась. Дорожка оказалась перегороженной, придется обходить, а она и так потеряла почти целых полчаса, вот незадача. Она поглубже спрятала голову в воротник, оставив только глаза, и пошла через улицу.

На середине мостовой сильный порыв ветра подхватил ее, так что она с трудом удержалась на ногах. Он погнал ее к противоположному тротуару, приближаясь к которому она опять заколебалась. С какой стороны обойти машину — сзади или спереди? Но ветер не дал ей выбора, погнал налево, к задней части автомобиля.

Рассыльный городской почты на своем тяжелом мотоцикле повернул на Эйтерваарденстраат. Он ехал, низко пригнув голову в большом мотоциклетном шлеме. За его спиной плясала антенна радиотелефона, украшенная вымпелом его любимого волейбольного клуба. Он сбавил скорость, намереваясь свернуть на первую улицу налево, где ему было нужно в несколько учреждений, и тут увидел, как женщина в черной шубе переходит дорогу. Собственно, слово "переходит" здесь не годилось — ветер гнал ее по мостовой как пушинку.

Почти тотчас же он заметил "фольксваген" коммунальной службы и вспомнил, что один из водопроводчиков приглашал его заезжать погреться. Тогда он принял эти слова за шутку. Теперь же выяснилось, что источник тепла, который они имели в виду, находится между автомашиной и зданием Службы социального обеспечения. Оттуда вздымался вдоль фасада столб пара, разносимый в клочья ветром. Он прибавил газу и влетел в боковую улочку. Ему захотелось поскорее увидеть, над чем эти двое колдуют.

Бин Хейманс просто-напросто сбежала из кухни. Составляя меню на следующий день, она изрядно понервничала из-за царящего там столпотворения. Вопило радио, гремели кастрюли, звенели высокие женские голоса — от разговора кухарки перешли к острой дискуссии. Бин думала, что они скандалят, но, когда поняла, что их возбуждение вызвано последней серией американского телефильма, ее прорвало. Топая ногами и размахивая руками, она выключила радио и приказала всем замолчать. Одна из девушек пыталась ей пожаловаться, что большая моечная машина плохо работает, но Бин оттолкнула ее в сторону, прокричав, что не желает больше слышать ни слова, и быстро удалилась. Ей необходимо было уйти к себе в комнату, посидеть немного одной, успокоиться.

У лифта она встретилась с директрисой. Та пропустила ее вперед жестом, который иначе как веселым и назвать было нельзя. По тому, как Рена взглянула на ее разгоряченное лицо, было понятно, что она про себя подумала: Вин снова закатила концерт. Однако такт — качество, для Вин особенно неприятное, — удержал директрису от замечаний. Она нажала кнопку третьего этажа и посмотрела на свои часы.

— Без двенадцати одиннадцать. Надеюсь, они прибудут вовремя.