Александр Ройко - Вcё повторится вновь

Как обычно в последнее время они сидели в обеденный перерыв за чашечкой кофе и бутербродами.

— Что ты нам хочешь сообщить? — приветливо улыбаясь, спросил Франсуа, — судя по твоему настроению новости хорошие.

— Да у меня хорошая новость, — и Диана рассказала о том, что ей (точнее врачу) удалось выяснить во время её гипнотического сеанса.

— Интересно, — протянула Луиза. — И как же полностью зовут твоего предполагаемого сына или внука?

— Внука зовут Зорич Денис Дмитриевич, сына же — Зорич Дмитрий Николаевич. Николаем звали моего мужа в прошлой жизни.

— Да, это, конечно, любопытно, — протянул Франсуа. — Но в чём фишка?

— А фишка в том, что я хочу их разыскать. Если не сына, он, скорее всего уже умер, то хотя бы внука.

За столом воцарилось недоумённое молчание. Затем Франсуа произнёс:

— Но это же полная ерунда. Где и как ты будешь его искать?

— И зачем тебе всё это вообще нужно? — вставила Луиза.

— Как буду искать — я пока не знаю. Зачем мне нужно — я тоже не знаю, но почему–то чувствую, что это необходимо сделать.

— Слушай, но так можно искать всю жизнь. Судя по всему национальность твоего предполагаемого внука славянская. А ты знаешь, сколько славянских народов в Европе, я уже не говорю — сколько подобной национальности людей на земле? Да ещё они разбросаны по всему земному шару, как, например, у нас в стране полно тех же переселенцев. Диана, откуда у тебя эта бредовая идея?

Диана загрустила:

— Я думала, что вы поймёте меня и поддержите, как поддерживали раньше.

— Мы тебя поддерживали, — сказала сердито Луиза. — Потому что раньше твои сны, да и твои идеи не были такими …, — она подыскивала слова.

— Безумными, — помогла ей Диана. — Ты так хотела сказать?

— Извини Диана, может быть и так.

— Но я же сколько усилий приложила, чтобы выяснить всё, и что — теперь остановиться?

— Ну хорошо, найдёшь ты его, допустим, — сделал ударение на этом слове Франсуа. — Найдёшь — и что дальше? Тебе станет легче от этого?

— Да, во–первых мне станет легче, а во–вторых я хочу с ним встретиться.

— Что?! — в один голос воскликнули Франсуа и Луиза, а затем Франсуа добавил. — Извини, но ты, похоже, точно не в своём уме. Что за чушь. Зачем? Что тебе даст такая встреча?

— Не знаю, что она мне даст, — начала сердится Диана. — Но моя интуиция подсказывает мне, что это необходимо сделать.

— Да какая интуиция, — махнула рукой Луиза. — На тебя нашла эта блажь, и ты просто не хочешь признать, что неправа, сейчас не хочешь из гордости отступить назад.

— Да, — не на шутку разозлилась Диана. — Я не хочу, и не буду отступать назад, отступать тогда, когда осталось сделать один шаг. Шаг непростой, необычный.

— Конечно, не только необычный, но и глупый, — опять перебила её Луиза. — Скажи мне — кто и когда такое делал?

— Да, такого прецедента, насколько я знаю, пока что не существует. Хотя это и не факт. Мы не можем всего знать. Но даже, если и не существует, то кто–то должен сделать нечто подобное. Так почему не я?

— Ой, бред какой–то, — не унималась Луиза. — Ты просто …, — она снова не могла подобрать нужного слова, чтобы опять не обидеть коллегу.

— Я просто ведьма, — подхватила Диана. — Ату её, на костёр ведьму! Так ведь, друзья мои? Вам бы жить в часы средневековья, вы бы точно были инквизиторами. Если что–то не поддаётся вашему пониманию, то нужно непонятное вам что–тоуничтожить и забыть — пусть всё идёт так, как раньше.

— Господи, что ты делаешь из себя одновремённо жертву и какого–то новатора. Если люди открывали что–то новое, то оно приносило людям пользу.

— Во многих случаях оно приносило зло, — парировала Диана. — Например, постоянное, усовершенствование оружия, всевозможных способов умерщвления людей. Но дело не в этом. Когда люди открывали что–то новое, то они не знали ещё, что они открывают и как новшество будет использовано.

— Ну, и как может быть использовано твоё, так называемое, новшество? — спросил Франсуа.

— А я уже честно ответила на этот вопрос — не знаю, пока чтоне знаю. Но может быть, по моим следам затем пойдут другие и выяснят это. Может быть, они таким образом установят какую–то связь времён. Человечество постоянно ломает голову над парапсихологией, параллельными мирами, другими формами существования душ — полевая, например, и тому подобное. Возможно, моя блажь, как вы говорите, поможет, пусть не всё, но что–то выяснить в одном из этих вопросов.

— Понимаешь, Диана, — старался примириться Франсуа. — Такие вещи учёные изучают на основе законов физики, используя различные сверхчувствительные приборы и последние достижения науки.

— Это ничего не меняет. Приборы используются тогда, когда ты уже знаешь, какой эффект того или иного явления ты хочешь изучить. А на первых порах учёные просто доверяют своей интуиции и начинают поиски во всех направлениях.

Все сидели за столом какие–то потерянные, расстроенные этим спором. Диана же, успокоившись, и, взяв себя в руки, сказала:

— Вы мне так помогли 3 года назад, так меня тогда поддержали. Поддержали вы меня, по крайней мере, не оттолкнули и недавно — перед гипнозом. Я очень рассчитывала на ваше понимание и сейчас. Но, увы!

— Понимаешь, Диана, мы тебя поддерживали в тех случаях, когда твои действия были оправданы, когда они имели хоть какой–то смысл, — возразил ей Франсуа. — А какой смысл в твоей очередной затее? Да это и невозможно. Отыскать человека на большом земном шаре — всё равно, что найти нужную песчинку в горе песка.

— Нет, вы сейчас какие–то не такие. Неужели вы так изменились за столь короткое время? Или я изменились. Нет, вряд ли. Но не могли и ваши сердца так быстро очерстветь, просто ваш разум не способен понять что–то необычное для вас. Он просто натолкнулся на какую–то преграду. Эта преграда мешает вам оценить мои стремления. Вы знаете, друзья мои, я сегодня сначала подумала, что вы обычные ретрограды. Но сейчас мне пришло на ум лучшее сравнение — вы напоминаете мне волков.

— Что? — воскликнула Луиза. — Почему это мы волки, ты хочешь сказать, что мы тебя что травим, загрызаем?

— Нет, — несмотря на то, что Диана была очень сердита на своих коллег, она всё же нашла в себе силы улыбнуться. — Я нечто другое имела в виду. Волки — потому что вся ваша жизнь окружена красными флажками. Вы бродите в некой очерченной зоне и боитесь вырваться на свободу. Вы не можете преодолеть свой многовековой инстинкт страха перед этими флажками и трусливо поджимаете хвосты, когда нужно сделать один, совсем простенький прыжок и вырваться из этого оцепления. А ведь известны случаи, когда дерзкий, смелый, доведенный загонщиками до отчаяниями волк, преодолев свои многовековые инстинкты, нарушал подобное табу и одним прыжком, спасая себе жизнь, вырывался на волю. Вот и я буду такой одинокой, дерзкой, решительной волчицей, которая преодолеет расставленные по жизни красные флажки! А вы оставайтесь в этом своём моральном оцеплении. Всего вам хорошего!