Александр Ройко - Вcё повторится вновь

― Я понимаю, вернее, догадываюсь, что это так.

― Я хочу тебя предупредить. Не так–то просто узнать даже собственного сына (последние слова Денис Дмитриевич акцентировал голосом) на фотографии в возрасте 17 лет. Ты смотрела фотографии с моим отцом в возрасте, где ему за тридцать. Большая разница в годах, особенно для молодых людей. Но самое главное, очень сложно, как я понимаю, бывает идентифицировать особу в довоенный и послевоенный период. Военные годы накладывают свой неизгладимый отпечаток. Ну, как, ты готова к такой экзекуции? ― спросил старик через вымученную улыбку.

Вот теперь Диана уже испугалась:

― Не знаю.

― Отец, может не надо проводить такие эксперименты? ― это уже подал голос в защиту Дианы Виталий.

Диана взглянула в его сторону и увидела также побледневшую и испуганную Светлану. Они все прекрасно понимали, какой может оказаться моральная травма Дианы, если она не узнает на фотографии Дмитрия.

― Диана, ты прости старика. Я не хочу тебя мучить. Я понимаю, что для тебя это суровое испытание. Ты спокойно можешь отказаться. Я не настаиваю

Лучше б он не говорил последних фраз. Теперь Диану что–то подстегнула, она разозлилась, у неё взыграла обида, что её отговаривают и как бы не доверяют ей.

― Я готова, ― упрямо заявила она.

― Может, всё же, откажешься от моей глупой затеи, ― старик, действительно, искренне переживал за неё и шёл на попятную.

― Показывай фотографию.

Сейчас дед, наверное, впервые осознал, что она назвала его на «ты». И он понял, что из–за своего упрямства она теперь не отступит.

Он вынул из кулька несколько фотографий, перебрал их и одну из них положил перед Дианой:

― Вот она, ― прокомментировал он. Размер фотографии был примерно 18×24 см. Это была пожелтевшая от времени блёклая чёрно–белая фотография. На ней была изображена группа детей (действительно около 30-и человек) по–видимому в школьном дворе вместе с 3‑мя учителями. Ребят, прикинула Диана — там было около 20-и человек. Многовато, да ещё ситуацию очень усложняли и вправду мелковатые лица, да и давность самой фотографии. Диана несколько раз внимательно прошла взглядом по лицам юношей, остановила свой взгляд на очередном парне, и вдруг её сердце как будто бы сжалось. Она не отводила глаз от этого личика и его глаза тоже в упор смотрели на неё. Ни на секунду не задумываясь, Диана указала пальцем на этого мальчика и громко выпалила:

― Вот он!

Денис Дмитриевич смотрел то на фотографию, то на Диану изумлённым, обескураженным взглядом и молчал. Да и что тут можно было говорить. Его лицо само за себя говорило. Но зато Диана увидела, как засветилось лицо Светланы. Она поверила в неё. Раньше она, действительно, немного сторонилась Дианы. Но, не столько даже из ревности, сколько из боязни: всё–таки совершенно чужая женщина, из далёкой страны. Она не знала, насколько этой женщине можно доверять своего любимого единственного ребёнка. Теперь она в ней не сомневалась. В историю, которую рассказала Диана, Светлане до сих пор до конца не верила. Фантастика какая–то. Но ведь не может же быть столько совпадений. И сейчас Лана искренне радовалась за Диану.

― Это просто чудо, Диана, ― задумчиво проговорил дед. ― Ты такая молодчина. Я тебе должен признаться, что когда отец показывал мне эту фотографию в первый раз, я его не узнал. Я указывал поочерёдно на два или три лица и каждый раз ошибался. Впрочем, теперь я уже верю в то, что никакое это не чудо. Ты действительно в прошлой жизни была мамой этого мальчика, моего отца.

А затем пришёл черёд той фотографии, которую сделали в фотоателье. Здесь лицо юноши, конечно, было покрупнее и Диане удалось его хорошо рассмотреть. И все сомнения у неё сразу отпали. Это было абсолютно идентичное изображение лица мальчика, который приходил ей во сне.

― Денис Дмитриевич, ― обратилась к старику Диана, вспомнив одно обстоятельство, ― а на кого вы были похожи в юном возрасте? У вашего отца, насколько я разглядела на фотографии, серые или серо–голубые глаза, а у вас — чёрные. И черты лица, в общем–то у вас разные.

― Ты всё верно приметила, ― улыбнулся тот. ― У меня, действительно, только некоторые черты напоминают черты отца. Характером, правда, удался в отца. А в целом я больше похож на маму. У неё были такие же чёрные глаза, и она была жгучей брюнеткой.

― Вот оно что, это следовало предполагать.

― Да, вот такие дела. Но зато у меня всё в жизни сложилось хорошо. Говорят ведь, что мальчик будет счастлив, если похож на мать. Мой отец, кстати, был тоже очень похож на свою мать. И это заметно по тебе, ― он очень ласково улыбнулся.

― Я такое тоже заметила по фотографиям. Это мне приятно.

― А почему тебя так смутила наша с отцом несхожесть? ― заинтересовался Денис.

Диана позавчера вечером не особенно останавливалась на различных деталях, поэтому ей пришлось сейчас рассказать ему то обстоятельство, что её на первых порах во снах очень удивляла внешняя несхожесть мальчиков. Теперь же всё прояснилось.

За ужином все были малоразговорчивыми, но это уже была домашняя, тёплая обстановка, из которой явствовало, что Диана органично вписалась в их семейство. С этим сейчас вряд ли кто мог спорить. Вот так закончился этот напряжённый, очень тяжёлый (скорее в моральном, нежели в физическом плане) для всех день.

Проснувшись в воскресенье утром, Диана твёрдо решила, что ни на какие экскурсии она сегодня не поедет. Не хочет она больше смотреть ни памятные места, ни пейзажи Киева (ознакомится с другими достопримечательностями Киева по открыткам из набора, который она купила в первый вечер). Кроме того, она очень надеялась, что пребывает не последний раз в Киеве. А сейчас она хочет просто побыть с этими хорошими людьми, с милой Викой в домашней обстановке. Когда она сообщила об этом во время завтрака, никто и не возражал.

― Как ты спала? День вчера был очень напряжённым, ― спросил Диану Денис Дмитриевич.

― Да, денёк был ещё тот, ― с вымученной улыбкой ответила та. ― Когда ложилась — думала, что вообще не засну. Но только голова коснулась подушки — как в яму провалилась. И даже ничего, по–моему, не снилось.

― Устроил вам вечером отец испытание, ― покачал головой Виталий. ― Даже мы со Светланой испугались.

― А что было такое страшное? ― с интересом полюбопытствовала Вика.

― Ничего такого страшного, Викуля, не было. Но мы все вчера устали. Вам, конечно, не позавидуешь. Напряжение было страшное, ― обращаясь к Диане, вмешалась Светлана.

― А что такое напряжение? ― опять вставила Вика.

― Напряжение, гм, как же тебе объяснить, ― отец немного подумал. ― Это подобно тому, что ты ощущаешь, когда собираешь картинку из пазлов и долго никак не можешь найти подходящую фигурку.