Франсин Риверс - Царевич[The Prince]

Он вышел из тени оливкового дерева.

— Что случилось?

Вопрос подлил масла в огонь.

— Что случилось?! И ты еще спрашиваешь?

Саул помрачнел. — Знал бы — не спрашивал.

— Ты тут в тени прохлаждаешься, а мои ослицы пропали!

— Пропали? — Саул наморщил лоб и уставился в сторону горы.

— Именно! Пропали! Ты что, глухой?

— Я Меше велел за ними смотреть.

Ионафан закусил губу. Меша — дряхлый рассеянный старик, неудивительно, что ослицы потерялись.

— Меше? — Кис с отвращением плюнул. — Меше!

Саул развел руками. — Ну, я же не могу разорваться. Я пахал.

— Пахал? Сидел под деревом и чесал языком со своими братьями — это называется «пахал»? — Теперь Кис орал на всю округу — старался, чтобы всем было слышно. — Вы тут рассиживаетесь, болтаете, а есть мы что будем?

— Мы планы строили.

— Какие еще планы?

— Военные.

Кис издал резкий смешок. — Чтобы вести войну, нужен царь. А у нас нет царя! Где мои ослицы? — он замахнулся кулаком.

Саул сделал шаг назад, увертываясь от горячей руки отца. — Я не виноват, что Меша не сделал, как его просили!

— Так ты скоро потеряешь и вола! А плуг кто, по–твоему, будет тянуть? Придется мне запрягать тебя!

Лицо Саула побагровело. Он отступил обратно в тень.

Кис напирал на него: — Я тебе дал поручение! Я своих ослиц не хотел оставлять, на кого попало! Я хотел, чтобы за ними смотрел мой сын!

— У тебя не один сын!

— Но ты же старший сын! — Кис выругался. — Меша дряхлый, и он наемник. Что ему до моего добра? Это ведь ты, а не он, когда–нибудь его унаследуешь! Если тебе так надо было кому–то перепоручить это дело, так почему не Ионафану? Уж он–то бы уследил за моим добром.

Ионафан съежился. Зачем деду понадобилось втягивать в ссору его? Самолюбие отца так легко задеть.

Глаза Саула блеснули. — У тебя я один всегда во всем виноват!

— Папа, я пойду поищу…

— Никуда ты не пойдешь! — разом воскликнули оба.

— Я пошлю человека… — Саул повернулся, чтобы уйти.

— Нет! Пойдешь сам! И без возражений! Нечего задницу просиживать, пока другой будет искать то, что ты проморгал! Возьми кого–нибудь из слуг и ступай! — Кис двинулся в обратный путь к Гиве, продолжая оглашать воздух криками. — И на осле ехать даже не рассчитывай! Осел всего один остался, и он будет здесь. Пешком потопаешь! И еще: не вздумай прихватить с собой Мешу!

Саул топнул ногой и что–то пробормотал. Сверкая глазами, ринулся домой через поле. Ионафан — за ним.

Его мать, Ахиноамь, ждала их на пороге. Видимо, весь город слышал, как кричал Кис на поле.

— Я приготовила тебе два меха воды и два мешка хлеба.

Отец нахмурился: — Что, не терпится выпроводить меня поскорее?

Она прижала руку к сердцу: — Раньше выйдешь — раньше вернешься, дорогой.

— Папа, я с тобой!

Ахиноамь зашла в дом, следуя за Саулом.

— Иехиил разбирается в ослах лучше всех в Гиве, Саул. Возьми его с собой. А Ионафан будет пахать дальше.

— Но мама…

Она посмотрела на него так, что он примолк. — Если вы оба уйдете, вся работа встанет.

— Отец, может, это филистимляне украли ослиц и увели в Геву! — Совсем неподалеку находился их охранный отряд. — Давай сначала сходим туда.

Мать преградила ему путь. — Ты никуда не пойдешь! Не хватало отцу еще за тобой присматривать.

Кровь бросилась Ионафану в лицо. — Я умею стрелять из лука не хуже любого мужчины в Гиве. Даже лучше!

— Твой отец идет не воевать. Он идет искать ослиц.

— Хватит! — рявкнул Саул. — Дай мне хлеба и сушеных фруктов на несколько дней. Кто знает, куда занесло этих тварей.

Жена бросилась исполнять его приказание.

Саул метался по комнате, ругаясь себе под нос и пиная все, что подворачивалось под ноги. Увидев, что Ионафан все еще стоит на том же месте, он дернул подбородком.

— Ступай, найди Иехиила. Пусть поторопится!

— Иду, — Ионафан направился к двери. — Но что если все–таки ослицы в Геве?

Саул махнул рукой. — Это будет значить, что они пропали, так? И Меша пожалеет, что не сделал того, что ему было велено!

— Они просто куда–то забрели, — голос Ахиноамь звучал успокаивающе. — Только и всего. Ты найдешь их еще до темноты, дорогой, — она запихнула в мешок еще несколько лепешек. — У Филистимлян и так предостаточно ослов. К тому же, их больше интересуют лошади.

— Скажи Иехиилу: я готов и жду его! — крикнул Саул вслед Ионафану.

Ионафан нашел Иехиила трудящимся в поте лица над починкой пустой овчарни.

— Кис отправил моего отца искать ослиц. Отец хочет, чтобы ты пошел с ним. Он уже готов и ждет.

Иехиил выпрямился и отряхнул руки. — Сейчас соберусь и приду.

Ионафан последовал за ним.

— Может, ты скажешь моему отцу, что овцы разбегутся, если ты не доделаешь работу? И что я могу пойти с ним вместо тебя? — Ведь он облазил все горы и долы вокруг Гевы, даже подбирался к самым стенам и слышал, как разговаривают между собой стражники.

— Овцы сейчас на пастбище, Ионафан, под присмотром пастухов.

— А если вы нарветесь на филистимлян?

— Не беспокойся об отце, Ионафан. Мы не попадемся филистимлянам. Даже если вдруг мы столкнемся с ними, какое им дело до двух пеших путников, с которых и взять то нечего, кроме хлеба и воды?

Ионафан вздохнул.

Перед самым уходом Саул взял Ионафана за плечо.

— Закончи пахоту на западном поле. И смотри за братьями. Ты же знаешь: за ними нужен глаз да глаз.

— Я хочу с тобой.

Глядя мимо него — на Ахиноамь — Саул сказал: — Придет время…

Ионафан отправился работать на западное поле. Прошло совсем немного времени после ухода отца и Иехиила — и к нему вышла мать. Это было не в ее обычае, поэтому он придержал вола и остановился.

— Что–то случилось?

— Нет. Ничего. Посиди со мной в тенечке, отдохни.

— Отец велел мне пахать…

— Я не буду долго тебя отрывать от работы, сынок.

Он привязал вола и пошел за ней. Она вела его к тому самому дереву, под которым он недавно сидел с отцом и дядьями и слушал разговоры про царей и про войну.

Ахиноамь опустилась на колени, достала свежий хлеб, вино, сушеные финики, изюм.

Брови Ионафана поползли вверх. Наверняка мать хочет подсластить какие–то горькие слова, что окончательно испортят ему настроение. Он приготовился защищаться.

Она взглянула на него. — Ты все еще расстраиваешься, что тебя не пустили с отцом.

— Времена беспокойные, мама, а с ним только один слуга. Этого мало. Что если они наткнутся на филистимлян?

— Отец ищет ослиц, а не драки.

Ох уж эти женщины! Им не понять!

— Драки не надо искать — она сама тебя найдет.

Мать вздохнула. — Ты любишь отца, Ионафан. С сердцем у тебя все в порядке — я знаю. Но тебе пора научиться думать головой, сынок. Я видела, как ты смотрел вслед отцу и Иехиилу. Они что, пошли к отряду филистимлян? Обвинять их в пропаже? Пытаться отбить свое добро? — она сложила руки на коленях. — Тебя послушать, так ты бы настоял, чтобы сперва пойти в Геву. Это что означало бы: защитить отца — или подвергнуть его опасности?