Тамми Юрваллайнен - Крутые повороты

Тихонько прикрыв дверь, Сергей медленно подошел поближе к столу и встал, переминаясь с ноги на ногу. Ирина Васильевна привстала и, хватая как рыба ртом воздух, прошептала:

— Как? Вы, Мугандин, босиком?

— А что тут такого? Я летом и осенью почти всегда так хожу.

Ирина Васильевна присела и, потирая руками виски, промолвила:

— Ладно, Мугандин. Хватит вам бездельничать, ходите исправно на мои уроки.

Вскоре Ирина Васильевна убедилась, что Мугандин хорошо разбирается в математике и вполне может решать некоторые задачи в уме. Между ними наладились нормальные отношения, и даже иногда она ставила другим в пример Сергея, как нужно относиться к ее предмету.

С наступлением зимы Сергей все больше задерживался после уроков в Коноше: то вместе с Рудольфом проводили вечера, то увлекался разными школьными мероприятиями. Особенно вновь его потянуло к шахматам. В турнире на первенство школы он достиг приличных результатов и даже обыграл учителя по физике, чем очень гордился. По результатам игры ему присвоили четвертый разряд и вручили билет шахматиста.

Часто после уроков, особенно когда задерживался в школе, Сергею приходилось возвращаться домой одному. Конечно, было страшновато. Поэтому Сергей старался иногда попасть на поезд. Но в этом было свое неудобство — поезда у поселка не останавливались и приходилось спрыгивать на ходу. И не всегда это заканчивалось благополучно. Однажды, придя на вокзал, Сергей увидел необычный состав с множеством теплушек. Еще было светло, и Сергей стал свидетелем необычной церемонии. Оказывается, что это везли власовцев в сторону Воркуты. К одной из теплушек подошли офицер и двое солдат, один из которых был с автоматом. Офицер с пистолетом и солдат с автоматом встали по обе стороны дверей теплушки. К ним подошли еще трое солдат: двое несли бак с какой-то едой, третий — мешок с калабашками дров. Они сняли крепление с дверей, отбросили щеколду и отодвинули дверь. У открытых дверей уже скопилась группа небритых, плохо одетых мужчин. Двое из них подхватили поданный им бачок с едой, занесли в вагон и буквально через минуту вернули пустой. В вагон затем забросили мешок с дровами, а оттуда сразу же вернули пустой. Солдаты задвинули дверь и закрепили ее на щеколду. Вся операция занимала две-три минуты. Затем солдаты подходили к следующему вагону и все повторялось с начала. Пока шла эта процедура, Сергей высматривал пустые подножки. В первом и последнем вагонах ехала охрана, на подножках располагалось по двое вооруженных солдат. Над крышами вагонов установлено три прожектора, а по бокам — еще четыре. Скоро поезд должен тронуться. Быстро стемнело. Сергей хоть и побаивался, но все же решился забраться на одну из подножек. Вскоре поезд тронулся. На большой скорости уже через десять минут поезд приближался к поселку. Вот уже виден детдом. «Прыгать, не прыгать», — подумал Сергей. Наконец решился. Он приметил сугроб побольше и прыгнул наискосок по ходу поезда. Сергей упал в сугроб и по пояс застрял в нем. Первой же мыслью было: «Быстрее встать, чтобы очередной прожектор мог его осветить, а то могут застрелить». Это удалось ему с трудом, и в свете прожектора ясно высветилась фигура щуплого мальчишки со школьной сумкой в руке, стоявшего по пояс в снегу. Поезд промчался, и у Сергея отлегло на душе. Он еще несколько минут стоял, не шелохнувшись и не веря, что все обошлось благополучно. В дальнейшем Сергей старался избегать таких рискованных поездок.

В первый послевоенный год стали ощущаться изменения и в жизни детдома. Если в начале войны в детдом прибывало больше ребят, чем выбывало, то постепенно наступило равновесие. А сейчас стало совсем мало прибывать новеньких. Больше ребят покидало детдом: многих находили родители, родственники и увозили детей с собой, других направляли в школы ФЗО, учениками на заводы. Обычно расставание с уходящими было тяжелым для остающихся ребят. Многие питали надежду, что и за ними кто-нибудь приедет.

Массовых культурных мероприятий было мало. Не было свободных помещений, костюмов, подготовленных массовиков, музыкальных инструментов. Обычно по вечерам воспитатели в спальнях читали ребятам книжки, газеты, рассказывали о событиях на фронте и в стране. Иногда вместе пели, читали стихи. Праздником был для ребят приход из первого детдома воспитанника Миши. Он приносил с собой баян, и многие ребята собирались в одной из больших спален. Миша хорошо играл на баяне разные песни и пляски. Слушали его с большим вниманием. Поздно вечером ребята провожали его и помогали нести тяжелый баян. Своих музыкантов не было. Со временем удалось освободить одну небольшую спальню и она стала как бы красным уголком. В ней изредка устраивали танцы. Забавно было видеть, как простенько одетые девчонки и парни неумело, неуклюже танцевали вальсы, танго, фокстроты, а иногда и кадриль.

С каждым приходом Миши Сергея все больше и больше тянуло к музыке. У него как бы исподволь всколыхнулась в памяти задорная игра отца на гармошке, свое обучение игре на трубе во Дворце пионеров, пиликание на гармошке в Соломенном. Миша, видя заинтересованность Сергея, позволял иногда ему играть на баяне, но баяна не оставлял и всегда уносил его с собой. Однажды он принес старую гармошку и отдал ее в полное распоряжение Сергея. Потихоньку, уединившись где-нибудь, Сергей подбирал и играл разные мелодии.

Как-то зимой к одной из памятных дат в детдоме решили провести концерт. К этому времени вместо маленькой спальни удалось уже освободить спальню побольше. Заранее соорудили небольшую сцену, из простыней сшили занавес. Намечались пляски, хороводы, чтение стихов, сольное пение. Завершить концерт должна небольшая пьеса. Для пьесы решили выбрать рассказ А. П. Чехова «Злоумышленник». Репетировали пьесу Евгения Ивановна, Семен Степанович и Сергей в кабинете директорши. Роль злоумышленника играл Семен Степанович, судебного следователя — Сергей, а Евгения Ивановна выступала в роли режиссера и суфлера. Репетировали тщательно и с увлечением.

Наступил день концерта. Ребят в спальне набилось битком. Многие стояли — не хватало скамеек. Первая часть концерта прошла успешно. Пожалуй, впервые так наглядно проявились неокрепшие таланты некоторых ребят в танцах и пении. Почувствовалось, что уж не такие забитые и робкие детдомовские ребята. Наступила и очередь пьесы. Открылся занавес, и ребята увидели на сцене канцелярский стол, заваленный бумагами. На нем стояла настольная лампа и чернильница. За столом с важным видом сидел Сергей, одетый в черный китель. На голове высилась армейская фуражка. Он что-то писал, постоянно макая перо в чернильницу. С небольшой импровизацией дальнейшая сцена выглядела так. Двое ребят выводят на сцену Семена Степановича. Сразу же громкий хохот раздается по спальне. Семен Степанович в рваных, залатанных брюках, в косоворотке с открытым верхом и навыпуск, босиком подходит к столу. На голове белая шапка нечесаных, путаных волос. Белесые глаза навыкате. Левой рукой поддерживает спадающие порты. Один вид Семена Степановича вызвал бурю эмоций. Ребята шумели, смеялись и никак не могли остановиться. Сергей отвернулся и, еле сдерживая смех, закрывал рот рукой. Пора продолжать.