Тамми Юрваллайнен - Крутые повороты

— Ты, Сереженька, долго в Ялгубе не задерживайся. Приезжай к нам. Все же здесь тебе будет удобнее.

Подправив упряжь, Сергей и Митя сели рядом на облучке, помахали тете Насте и двинулись в путь. Проехали околицу поселка и, миновав кладбище, ручей, окраину деревни, углубились в лес. Ехали медленно по узкой извилистой дороге. Спешить было некуда, и братья смогли вдоволь наговориться. Митя очень скупо поведал Сергею о своих мытарствах за первые пять лет после смерти отца. Ему в военные и первые послевоенные годы пришлось очень туго: ни образования, ни специальности, ни физической силы, ни жилья и имущества, ни друзей и знакомых. Даже на черновые работы его брали неохотно. Так он и мотался по станциям и ближайшим к железной дороге поселкам. И лишь в начале 1947 года с трудом добрался до Соломенного. Здесь все же было легче среди дальних родственников и друзей, в родных местах. Но барак, в котором он жил с отцом, то ли разрушили, то ли сгорел. И он опять остался без жилья. И тогда решил поселиться в Ялгубе. Здесь ему сразу предложили работу почтальона. Рядом с пристанью в небольшом каркасном домике выделили ему комнатку. Вот уже четвертый год живет он в ней.

Хоть и медленно ехали, дорога показалась недолгой. Сергей восхищался постоянно меняющейся красотой природы. Стройный сосновый бор сменялся сумрачной чащей разлапистых елей, то слева поднимались отвесные скалы, то дорога шла мимо песчаных отмелей озера. Крики чаек с озера сопровождались дробным постукиванием дятла или отголосками кукушек в лесу. Небольшие полянки покрыты густой травой. И кажется, что воздух звенит. Наконец подъехали к губе, на другом берегу которой раскинулась деревня Ялгуба. Между двумя берегами действовала паромная переправа. Дождались парома, переправились. Митя поехал к почте, а Сергей пошел к пристани. Здесь он уселся на лавочку и предался воспоминаниям давнего пребывания в Ялгубе в пионерском лагере.

Через полчаса Митя освободился и пришел к пристани. Вместе зашли в домик, Митя открыл незатейливый висячий замок, вошли в комнату. Сергей ужаснулся. Это не комната, а каморка. Железная кровать с тощим матрацем, тумбочка, табуретка, в углу вешалка из набитых в стену гвоздей, внизу небольшой сундук — вот и все убранство комнаты. Митя виновато смотрел на Сергея и разводил руками:

— Вот так, братик, и живу. Все думаю обустроиться, но негде, да и не на что. Обещают дать комнату получше, но затягивают.

Вышли на улицу, уселись на пристани. Митя подробнее рассказывал о своем житье. В этом домике, в другой, более просторной комнате живет одинокая женщина с маленьким парнишкой. Летом она охраняет небольшое хозяйство пристани, обслуживает пароходы и подрабатывает дояркой в колхозе; зимой же работает только дояркой. Она на небольшой общей кухонке иногда готовит немудреную еду и Мите, прибирает его комнатку. Митя редко обедает в деревне, больше чаевничает. Обедать же старается в столовой в Соломенном, белье же сдает в прачечную. Заработок у него скудный, приходится прирабатывать ремонтом обуви.

Соседка с парнишкой пришла поздно, удивилась, увидев Сергея. Познакомились, прошли в ее комнату, уселись за стол. Евдокия, так звали соседку, скипятила чайник, собрала простенькую еду, пили чай. Митю она жалела, немного помогала ему, сетовала на его нерасторопность. Спать легли поздно. Евдокия принесла для Сергея матрац и постелила ему на полу рядом с кроватью Мити. Сергей по натуре был неприхотливым и его вполне устраивала такая ночевка. Да и не век же ему здесь быть. Переночевали благополучно. На другой день, в субботу, Мите не нужно было ехать в Соломенное и они с Сергеем пошли навестить Новожиловых. Семья Новожиловых — Феодосья, ее муж Иван, двое парнишек, Витя и Саша, — жили в просторной избе с хозяйственными пристройками. Непререкаемой хозяйкой дома была Феодосья. Встретила она гостей с напускной радостью. Более искренними были Иван и ребята. За общим столом толковали допоздна. Феодосья рассказывала о житье и эвакуации. Ей с двумя ребятишками и несовершеннолетней Маней было конечно нелегко. Ее низенький, хиловатый муж по состоянию здоровья в армию не призывался. И это обстоятельство несколько облегчало жизнь на чужбине, в глухой деревушке. Но Маню не смогли уберечь. Суровая зима, легкая одежонка, недостаточное питание, непосильные заботы по хозяйству, несвоевременная помощь врача сгубили Маню. Так и осталась она там, в чужой стороне, навеки. Жаль, очень жаль Маню.

Вечером, когда Митя и Сергей стали собираться, Феодосья всполошилась:

— Нет, никуда вы не пойдете. Будете пока жить здесь. Митя, не тесниться же Сергею в твоей комнатушке? Да и ты все время будешь в разъездах. Не мотаться же ему с тобой. А здесь он будет с нами.

Митя поежился, но согласился. Да и к лучшему. Посидели еще. Затем Феодосья постелила им постель в сенях. На сеновале было душно, здесь же более прохладно. Сергея это вполне устраивало. И потекли денечки отдыха в деревне. Утром Митя радостный уезжал в Соломенное и днем радостный возвращался в Ялгубу с разными новостями и покупками. Сергей помогал по хозяйству Ивану. Большую же часть времени проводил с ребятами Новожиловых: ездили на рыбалку, ходили в лес по грибы и ягоды. Много ягод, особенно брусники, было на дальних вырубках. Витя и Саша хорошо знали эти места, но одни ходили редко, боялись. Два раза с Сергеем наведывались они в эти места. Выходили рано утром, брали с собой домашний хлеб и молоко. В полдень делали в тени привал, обедали. Как-то Витя, жадно глядя на курящего Сергея, попросил:

— Дядя Сергей, дайте нам пару папиросок?

— Что? Вы уже курите? Вам еще около тринадцати. И как мать на это смотрит? — спросил Сергей.

— Что вы? Мать категорически не терпит курящих, даже чтобы запаха в доме не было. Мы же втихаря иногда балуемся где-нибудь в укромном местечке, мать не знает.

Сергей поежился, но дал ребятам пару папиросок. Одну они по очереди раскурили, другую припрятали. Закашлялись, но форс держали. Вернулись в деревню с полными корзинками ягод и с десятком хороших грибов.

Начались осенние празднества. Почти в каждой деревне свой день праздника. Как-то утром Феодосья сказала:

— Сегодня пойдем к своим знакомым в Соломенное. Наряжайтесь, собирайтесь.

Еще с вечера были припасены разные незатейливые подарки, домашние шаньги, свежие овощи. Вышли все шестеро: Феодосья, Иван, Витя и Саша, Дмитрий и Сергей. На пароме к ним присоединились две женщины. Погода стояла прекрасная. Идти по узкой лесной дорожке было легко и радостно. Женщины с детьми как-то вырвались вперед, а мужчины же не спеша ковыляли сзади. За одним из поворотов дядя Ваня попросил: